Российское гражданское общество в отличие от самой России можно «понять умом и измерить общим аршином». Во всяком случае, так полагают социологи и политологи, собравшиеся в минувшую пятницу на конференции в Госуниверситете -- Высшей школе экономики. Ректор этого вуза и член Общественной палаты Ярослав Кузьминов представил некоторые результаты мониторинга «третьего сектора» (так называют себя сами представители НПО; «первым сектором», соответственно, именуют госструктуры, а «вторым» -- сферу бизнеса), проведенного Центром фундаментальных исследований ГУ--ВШЭ при поддержке «Левада-Центра» и социологических исследовательских групп РОМИР и ЦИРКОН. Результаты исследования показали, что в сравнении с прошлым годом отмечен «отрицательный рост» числа неправительственных организаций -- проще говоря, их стало меньше, правда, чуть более чем на один процент.

По данным на февраль нынешнего года, совокупный бюджет российских НПО составил 10 млрд долл. (для сравнения: ВВП России в 2007 году -- 1,2 трлн долл.). Так что это не очень много, особенно в сравнении с Нидерландами, где около 15% валового внутреннего продукта проходит через некоммерческие структуры. Уход из России иностранных грантодателей ударил по доходам «третьего сектора» -- судя по данным Лаборатории гражданского общества ГУ--ВШЭ, российские НПО потеряли из-за этого 300--400 млн долл. В целом же по показателям финансовой поддержки и вовлеченности граждан в НПО Россия попадает в ту же группу, что и страны Юго-Восточной Европы. Хотя в абсолютном исчислении членов неправительственных структур не так уж и мало -- 10--12 млн человек, что более чем в два раза превышает количество граждан, занимающихся бизнесом.

«С моей точки зрения, гражданское общество «матереет», оно развивается, несмотря на уменьшение экстенсивных, количественных показателей -- что является частным следствием государственной агрессии», -- сказал корреспонденту «Времени новостей» один из участников «круглого стола» -- президент фонда «Индем» Георгий Сатаров. По мнению политолога, сейчас можно наблюдать третью волну развития гражданского общества (первые две наблюдались соответственно в конце 80-х и начале 90-х), которая основана на двух факторах: росте реального среднего класса и его самоорганизации и реформе ЖКХ. «Эта реформа фантастическим образом подталкивает самоорганизацию граждан, которая станет мощнейшим фактором в ближайшие несколько лет», -- полагает г-н Сатаров.

Сами представители некоммерческих организаций также заострили внимание на теме «государственной агрессии» против гражданского общества. «Государство видит -- как правило, неоправданно -- в лице независимых НПО (в первую очередь правозащитного толка), не желающих встраиваться в патерналистскую модель, опасность для собственной власти и старается осложнить их деятельность или даже их закрыть», -- заявил президент Санкт-Петербургского гуманитарно-политологического центра «Стратегия» Александр Сунгуров. Такая тенденция, по его словам, проявилась после серии «цветных революций» в странах СНГ. «Отрицательную роль сыграл и уход из России большинства зарубежных грантодающих организаций. Финансирование из международных фондов трактуется представителями государства как превращение НПО в «агента иностранного влияния», -- добавил эксперт, являющийся также членом совета при президенте по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека.

Впрочем, объективности ради г-н Сунгуров подверг критике и «коллег» по гражданскому обществу. «Некоторые общественные организации в такой ситуации начинают всерьез рассматривать себя как оппозицию, причем непарламентскую, переходят к тактике несанкционированных митингов и т.д.», -- сказал он, пояснив, что такая тенденция особенно ярко проявилась весной нынешнего года в виде «Маршей несогласных. «В любом случае реализация подобной модели не способствует развитию демократических форм управления», -- подвел итог политолог.