Спектакль «Пеллеас и Мелисанда» сделан мастерами, чьи имена хорошо известны Москве: Йосси Вилер и Серджо Морабито (драматургия и режиссура) ставили «Норму» в «Новой опере», перенесенную, между прочим, из Штутгарта. Их версия единственной оперы Дебюсси, которая после Ганновера (2003), Эдинбурга и Венского фестиваля существует теперь как репертуарная единица в Штутгартском театре, стоит того, чтобы специально ради нее предпринять путешествие в Германию. Особенно российским меломанам, получившим версию оперы Дебюсси в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко -- красивую абстракцию, где французские постановщики не дают ответа ни на один вопрос.

В штутгартской постановке, напротив, есть стремление разгадать все загадки и назвать все причины случившегося. Как ни сложна эта задача в применении к символистской сказке, она разрешается не просто блестяще, но удивительно органично, без насилия над произведением -- как будто Дебюсси сочинял музыку, имея в виду именно этих людей и их жизненные обстоятельства. Постановщики избежали главной ловушки -- иллюстрации сюжета и ситуаций. Если речь идет о свете и тени, холоде и тепле, доме и море, совсем не обязательно показывать все это на сцене параллельно тексту -- множество вещей в нашей жизни существует в воображении. Удивительно, как в произведении, где о героях неизвестно практически ничего, образовалось театральное послание, где нам растолкована жизнь каждого персонажа, начиная с рождения.

«Пеллеас и Мелисанда» в Штутгарте -- это история семьи. Вернее, нескольких людей, объединенных родственными узами (дедушка, мать, сыновья, внук, невестка), которые на самом деле семьей не являются. Каждый, словно в коконе, погружен в свой внутренний мир. Дедушка Аркель (Лианг Ли) -- постаревший хиппи, с мягкой улыбкой проскальзывающий мимо мирской суеты, мать Женевьева (Кармен Маммозер) -- моложавая красотка, тотально контролирующая жизнь своих уже выросших, но до сих пор еще не взрослых сыновей, внук Иньольд (Юко Какута) с его военными игрушками -- брошенный, одичавший, озлобленный ребенок, о любви к которому постоянно говорится. Неуверенный в себе, зажатый и агрессивный Голо (Оливер Цварг) страдает от одиночества после первой неудачной женитьбы: насильно забрав к себе Мелисанду (Михаэла Шнайдер), уличную бродяжку, он не может дать ей ни дома, которого у него, по сути, нет, ни любви, ни ласки. Он, как ребенок, умеет только требовать от нее внимания, доходя до истерики, и истязать, ревнуя к своему сводному брату Пеллеасу (Вилл Хартман), остановившемуся в подростковом возрасте, открытому и доброму, не имевшему до встречи с Мелисандой контактов с внешним миром: тот готов отдать девушке все, не требуя взамен ничего.

Все эти люди одиноки и очень несчастны, как только могут быть одиноки и несчастны люди нашего времени: лишенные равновесия, измученные комплексами, не осознающие своей жестокости, терзающие близких и вместе с тем вызывающие огромное сочувствие. Страдая от отсутствия человеческих отношений, эти люди надеются, что появление ребенка, которого они так ждут, внесет в их жизни смысл, превратит безликое пространство в дом, а их сообщество -- в семью. Ребенок появляется -- Мелисанда родила девочку. И вот прадедушка и бабушка склонились над инкубатором с преждевременно появившимся нежизнеспособным младенцем, даже не замечая, что мать умерла. Появилась новая игрушка. Ею будут играть, пока девочка не подрастет, заняв потом место Иньольда. А тот скорее всего уйдет оттуда, где его никто не любит, уйдет бродяжничать и повторит участь Мелисанды или той молодой нищенки (немая роль Барбары Карл-Маст), которая время от времени забирается в «дурной дом», а в финале утаскивает уже ненужные Мелисанде туфли.

Этот спектакль, где абсолютно все находится на месте, создавая редкое равновесие, -- от сценографии (Кацуко Ватанабе) до точного оркестра (дирижер Рауль Грюнайс), где есть прекрасный актерский ансамбль с феноменальным Пеллеасом, вызывает даже не восхищение -- он меняет масштаб жизненных ощущений. Внутри открывается какой-то давно забытый клапан, и, смягчив свой эгоизм, ты задумываешься, достаточно ли проявил любви к своим близким?