Поклонники композитора были приятно удивлены: кроме четырех концертов в программу фестиваля «Танцы Кали-Юги» вошла выставка-инсталляция «По направлению к Людвигу». Более того, организаторы объявили, что музыка -- дело второстепенное. Главное -- творчество Мартынова-художника.

Тема инсталляции: гибель европейской культуры. Исходный материал -- видеопроекции фильмов и фотографии Марии Капилиной. Проекторы показывают финальные кадры из фильмов Висконти «Смерть в Венеции» и «Людвиг» (труп короля вытаскивают из воды). Морские пейзажи Капилиной пестрят текстами Мартынова. Написанные каллиграфическим почерком слова составлены в фигуры. Они то покрывают прибрежные камни, то заполняют облака, то зависают в воздухе. Цитаты из Фуко, Витгенштейна, Джойса предупреждают: конец мира близок. Сменив вид творчества, Мартынов остался верен себе: время творцов закончилось, ничего нового создать невозможно. Звучащая в фильмах Висконти музыка Малера и Вагнера тоже в прошлом. Надев наушники, можно послушать магнитофонную запись: кто-то перевирает на фортепиано прекрасную мелодию из «Людвига».

Но мрачных мыслей не возникло. Расчерченные фотографии настраивают на медитации о мировой гармонии. Может, Мартынов и хотел кого-то испугать, но достиг противоположного эффекта.

Что бы ни говорили организаторы, оттеснить музыку на второй план не удалось. Зал встречал новые и старые сочинения с равным восторгом. Опусы тридцатилетней давности звучали современно. Тех, кто в 1976 году принял в штыки «Партиту», можно только пожалеть. Сыграть «Партиту» по-прежнему нелегко, но невозмутимая Татьяна Гринденко с задачей справилась.

Кроме постоянных исполнителей Мартынова (группа Opus Posth под руководством Татьяны Гринденко и Ансамбль ударных инструментов Марка Пекарского) в фестивале участвовал хор театра «Школа драматического искусства» под руководством Андрея Котова. Хор исполнил а капелла «Тризну по Патроклу» (музыка для спектакля Анатолия Васильева «Илиада»). «Тризну», построенную на древних мелодических формулах, можно сравнить с ожившим архаическим ритуалом.

Часть сочинений для фортепиано Мартынов исполнил сам. И все почувствовали: конец времени композиторов, о котором постоянно говорит Мартынов, не точка, а многоточие.
Владимир Мартынов: «Мы близки к древним грекам»

-- Почему выставка называется «По направлению к Людвигу»?

-- Для меня смерть Людвига Баварского в фильме Висконти -- это смерть великой западноевропейской культуры. Король кончает с собой из отвращения к тому, что надвигается на Европу. У Висконти постоянно возникает тема умирания всего аристократического, возвышенного, интеллектуального. Мертвый Людвиг ассоциируется с Христом Гольбейна. Другой Людвиг -- философ Витгенштейн, немало говоривший о смерти западноевропейской культуры. Эта идея мне близка. Не понимаю, почему многих она удивляет. У каждой культуры есть расцвет и закат. Так было в Греции, в Риме, в Индии. Мы сейчас живем в эпоху, по значимости перемен сравнимую только с неолитической революцией. Надо почувствовать, что происходит. Самая большая ошибка -- делать вид, будто можно как ни в чем не бывало существовать в европейской (и великой русской) культуре. К нам это уже не имеет отношения.

Смерть европейской культуры не столь печальна, как кажется на первый взгляд. Надо выяснить, в каком направлении двигаться дальше. В принципе хочется думать, что происходит новое рождение. Но рождения не произойдет, если не будет смерти. Помните евангельскую притчу о зерне?

-- Выставка как-то связана с этими переменами?

-- Да. Меняется система ценностей, представления о специальностях и профессиях. Ключевыми фигурами современного культурного процесса стали телеведущий, диджей, те, кто работает с информационными потоками. Я не говорю, плохо это или хорошо. Это симптом, требующий внимания. По-моему, сейчас недостаточно быть только композитором или поэтом. Интересно участвовать в информационных потоках, делать вещи, что находятся на стыке разных искусств. Меняется сам предмет искусства. Искусство, отражающее человеческие переживания, в XVIII--XIX веках достигло блестящих результатов. Но в XX веке произошли события, для оценки которых не годятся прежние критерии. Разве можно выразить свои переживания по поводу Хиросимы или 11 сентября? Время переживаний и художественных произведений, рассказывающих о них, прошло. Хайдеггер говорил, что грек эпохи Олимпийских игр ничего не переживал. Мы близки к древним грекам.

-- А почему профессия композитора должна умереть?

-- Композитор -- человек, сочиняющий музыку, которой не было раньше. Композиторов не было ни в Греции, ни в Индии, ни в Китае. В некоторых культурах авторство вообще считается неприличным. Композитор -- фигура, тесно связанная с христианством. Можно сказать, что через него происходит расцерковление мира. Композитор обязан совершить новационный шаг. В чем метафизическое значение этого шага? Хайдеггер писал о «достоверности спасения». Ее воплощение -- григорианский хорал, иконы. Совершая новационный шаг, композитор обретает свободу, но из-за этой свободы утрачивается достоверность спасения. Вся история западноевропейской музыки -- цепь новационных шагов. Они не могут продолжаться бесконечно. Наступит момент, когда достоверность свободы будет абсолютной, а достоверность спасения исчезнет.

-- А как же было с музыкой в древних культурах? Ведь кто-то ее сочинял?

-- Архаические мелодии не сочиняются. Это архетипы коллективного бессознательного, время от времени рождающиеся из него. Такие мелодии невозможно сочинить одному человеку. Нельзя сочинить весеннюю закличку на трех нотах или григорианский антифон. Вы же не можете назвать человека, который «сочинил» колесо. Если возникает музыкальная модель, ее объясняют божественным откровением или приписывают культурному герою.

-- Вы писали музыку на тексты «Апокалипсиса», «Плача Иеремии», «Илиады», произведений Хлебникова, Хармса, Введенского. Над чем вы собираетесь работать?

-- Я хотел бы положить на музыку «Пир Киприана». Этот загадочный текст (IX--X вв.) ставят в ряд с поэзией вагантов, пьяной литургией и т.п. На первый взгляд он видится примитивным. «И подали брашны: Адаму -- лимон, Еве -- фигу, Каину -- волчец, Рахили -- яблоко, Лии -- мать-и-мачеху, Ною -- оливу, Симеону -- орехи, Иисусу -- уксус». Но на самом деле все не так просто. Тут есть внутренняя игра. Если угодно, интертекстуальная. Каждое слово вызывает огромный ассоциативный ряд, выстраивает мнемонические цепочки. О таком тексте можно только мечтать.
беседовала Ольга РОМАНЦОВА