Пару лет назад барабанщик легендарного рок-квартета Ник Мейсон написал книгу о своей славной группе. За это время группа однократно воссоединилась, музыканты пережили своего друга, отца-основателя коллектива Сида Барретта. То есть с момента издания английского оригинала прошло какое-то количество важных событий, и на русском книга «Pink Floyd. Личная история» вышла сразу с «апдейтом».

Обычную жанровую прозу люди, как правило, читают, чтобы узнать, «чем все кончилось». А рок-биографии читают затем, чтобы понять, «с чего все начиналось». Это первейший вопрос. Второй -- «как все было на самом деле». Есть такая шутка про 60-е, что-де «если вы хорошо помните это время, значит, вас там не было». Имеется в виду, что все веселые безобразия и вредные излишества «свингующего Лондона» должны начисто отбить память у всех фигурантов дела.

У Мейсона с памятью все в порядке. Кроме того, он еще и настоящий писатель. То есть не в смысле беллетрист, а тот, кого в англоговорящих странах называют writer. Ну, то есть человек, профессионально пишущий для журналов, газет и т.д. Так вот, Мейсон, большой фанат автомобилей и участник гонок (об этом в книге тоже есть немного), писал об автомобилях. Не знаю, что уж за статьи-эссе-обзоры это были, но стиль письма у него просто прекрасен: крепкий слог, мягкий юмор, очень легко читаемое. (Даже несмотря не некоторые шероховатости перевода, о которых ниже.) Так что «писатель Мейсон» в этом смысле сильно отличается от некоторых наших рок-деятелей, что пописывают рецензии «для хобби» (убей бог, не могу постичь, как это наше серьезное, ответственное и круглосуточно энергоемкое ремесло может быть хобби) или «для приработка» (я вас умоляю -- спички воровать доходнее). Я вообще давно заподозрил, что расхожую банальность «критики получаются из неудавшихся музыкантов» давно пора вывернуть наизнанку. Потому что все как раз напротив -- плохие журналисты отваливают в стан рок-музыкантов в надежде хотя бы «мордой поторговать». Во всяком случае, такие случаи мне известны, а обратные -- нет. Может быть, я ошибаюсь.

При первом прочтении создается впечатление исчерпывающего труда. Может быть, для иного поклонника чего-то не хватит, каких-то деталей. Хотя я лично такого буквоеда представляю себе с трудом. Мейсон подробен: объясняется даже, как и почему символом такой замечательной группы стала большая свинья, хотя музыкант не вспомнил, кто именно дал животному кличку Элджи. При всем при этом книжка -- не только под фанов заточенное повествование в стиле «и тогда группой было принято беспрецедентное решение... Цифры продаж билетов на концерты зашкаливали за все мыслимые рекорды... Гениальный альбом был недооценен тенденциозной критикой» и прочая «во всех ты, душечка, нарядах хороша».

Еще из повествования вычитывается что-то про искусство и жизнь. Пример -- о записи открывающего трека к «Луне»: «Первоначально мы попытались сделать сердцебиение, открывающее композицию, из больничных записей реальных пульсов, однако все они звучали слишком уж напряженно. Тогда мы вернулись к возможностям музыкальных инструментов и использовали очень мягкий бой по басовому барабану, снабженному мягкой прокладкой. Странным образом этот бой звучал куда более жизненно, хотя средний темп сердцебиения в 72 удара в минуту оказался слишком быстрым, и мы уменьшили его до такого уровня, который не вызывал бы тревоги у кардиологов». Эти систолы-диастолы тревоги не вызывают: мне, например, всегда казалось, что это стучит сердце спящего!

Теперь о неприятном. Забавная история, но тяжеловатый пассаж, right? Это -- перевод. Английский «скелет» слишком лезет. Причем на протяжении всей книги. То тему с ремой переставили, то с абсолютным причастным оборотом перемудрили, то буквализм полез... То кто-то вдруг заиграет на «клавиатуре», хотя keyboards в музыке -- это синтезатор или, на худой конец, «клавиши». То актриса, приглашенная для фильма «Стена», была обучена «методичной игре», и, наверное, надо быть отъявленным театралом, чтобы понять, что речь идет всего лишь о системе Станиславского, которую в США называют Method. Из-за одной ошибки гибнет весь смешной вроде бы пассаж: «некая американская актриса, обученная методичной игре, должна была показать, что боится... Актриса спросила у Алана Паркера, какова должна быть ее мотивация для этого страха. «Деньги», -- со вздохом ответил ей Алан». И что? Смеяться после слова «лопата»?

Обидно. Книжка-то хорошая. Да еще в крупном издательстве вышла («Амфора») приличным для подобной литературы тиражом (5000), да и вообще -- не каждый год у нас выходят «ракенрольные» записки подобного качества.

Но эти трудности перевода можно мысленно отменить. Когда будете читать г-на Мейсона, представьте себе, что с вами разговаривает иностранный мужчина, который толко имеет лехкий акцент, окэй?