На фоне драматических событий вокруг ядерной проблемы Ирана и сложных перипетий по размещению американской системы противоракетной обороны в Европе ситуация с ядерным урегулированием на Корейском полуострове выглядит удивительно благостной, почти идиллической. До конца этого года Северная Корея должна вывести из строя свои ключевые ядерные объекты и декларировать все свои ядерные программы. Согласие на этот счет было достигнуто в начале октября на шестисторонних переговорах -- с участием двух корейских государств, Китая, России, США и Японии.

Ведущую роль в «умиротворении» Пхеньяна должны сыграть США, обязавшиеся исключить КНДР из списка стран -- спонсоров международного терроризма и вывести ее из-под действия закона о торговле с враждебными государствами. Остальные участники, включая Россию, должны поставить Пхеньяну экономическую помощь, эквивалентную стоимости 1 млн тонн мазута. Южная Корея и Китай уже внесли свой вклад, предоставив по 50 тыс. тонн этого топлива.

Чего же следует ожидать в ближайшем будущем? В северокорейском ядерном центре в Енбене только что побывала группа американских технических экспертов (представители других ядерных держав, России и Китая на этот раз в отличие от предыдущей, сентябрьской, поездки приглашены не были). Северные корейцы и американцы вырабатывают общий план мероприятий по «обезвреживанию» согласованных объектов, включая реактор -- наработчик плутония (не исключено, что эти мероприятия начнутся уже в ноябре). После завершения этой работы в Нью-Йорке должны встретиться высокопоставленные дипломаты КНДР и США с тем, чтобы утвердить предложенную схему действий и согласовать их примерный график. Можно предположить, что затем эти договоренности будут представлены на рассмотрение другим участникам шестисторонних переговоров, которым останется только одобрить американо-северокорейские наработки и определить степень своего участия в предстоящих мероприятиях.

Вот с этого момента начинают возникать некоторые вопросы. И первый из них: почему наиболее важные для всех участников пекинских переговоров сюжеты проговариваются келейно, в двустороннем формате между КНДР и США? И не превращаются ли в результате этого сами шестисторонние переговоры, которые создавались как коллективный механизм с равными правами и возможностями для всех участников, в удобную «ширму», под прикрытием которой Вашингтон действует так, как ему удобно, но при этом ответственность за принимаемые решения -- политическая и финансовая -- распределяется уже между всеми.

Вопрос следующий: чем вызвана такая бешеная гонка со сроками при осуществлении серьезнейшей и крайне непростой задачи -- вывода из строя ядерных объектов, которые и так уже пребывают в замороженном состоянии? И почему телега ставится впереди лошади: сначала определяется точная дата завершения этих мероприятий, а уже затем к делу подключаются эксперты, которые должны подвести под эти явно политически мотивированные сроки соответствующее «научно-техническое обоснование». А ведь до сих пор участники «шестисторонки» так и не выработали четкое и приемлемое для всех определение понятия disablement (выведение ядерных объектов из рабочего состояния. -- Ред.). Нет ясности и в том, будет ли вывод северокорейских ядерных объектов носить необратимый характер или же нет.

И здесь уже высвечивается один из главных пороков всей системы пекинских договоренностей этого года: если компенсационные мероприятия, которые должны осуществить партнеры КНДР, прописаны четко, вплоть до цифр, то параметры и объемы действий Пхеньяна по выводу своих ядерных объектов из рабочего состояния вообще никак не оговариваются. Это оставляет северокорейцам широкий простор для маневра, для поиска необременительных для себя вариантов.

Чисто умозрительно можно предположить, что за оставшееся до конца года время вряд ли можно рассчитывать на то, что работы на северокорейских ядерных объектах уложатся в график. Следовательно, «вывод из строя» выльется в какое-то поверхностное, образцово-показательное мероприятие, за которое, кстати, придется расплачиваться (теми же поставками мазута) партнерам Северной Кореи, включая Россию.

То же касается и вопроса о декларировании северокорейских ядерных программ. Из текста документа непонятно, о чем, собственно говоря, идет речь: все объекты в Енбене хорошо известны и необходимости включения их в соответствующие списки не ощущается. Другое дело -- будет ли до конца года заявлен накопленный КНДР запас расщепляющихся материалов (а это, по российским и западным оценкам, не менее 50 кг плутония), включая и тот, который уже был использован в оружейных целях. В итоговом заявлении последнего раунда «шестисторонки» от 3 октября ни слова не говорится и о пресловутой урановой программе КНДР, на прояснении ситуации вокруг которой американцы в недалеком прошлом столь упорно настаивали.

Практика шестисторонних переговоров в прошлом уже не раз показывала, что недостаточная ясность и слабая проработанность ключевых категорий давала почву для разноречивых толкований уже принятых документов. Как тут не вспомнить, в какой мучительный марафон совсем недавно превратилась реализация, казалось бы, чисто технического вопроса о переводе северокорейских денег из банка «Дельта Азия» в Макао, который удалось решить только с помощью Москвы. Есть основания полагать, что нечто сходное может произойти и на этот раз.

Но, пожалуй, главной проблемой, способной заложить мину замедленного действия под достигнутое соглашение, может стать вопрос о синхронизации действий КНДР по ядерной проблеме с встречными шагами американцев. По некоторым данным, президент США уже принял политическое решение о выводе КНДР из санкционных списков. Ну а если США не смогут выполнить свои обязательства, скажем, из-за сопротивления «ястребов» в конгрессе или в Белом Доме? Или же вследствие нажима со стороны Токио, который настаивает на урегулировании сначала проблемы японских граждан, похищенных северокорейскими спецслужбами?

Допустим все же, что, несмотря на все проблемы и неясности, октябрьский план действий будет выполнен или, скажем, объявлен выполненным. Ждать этого осталось немногим более двух месяцев. Тем не менее абсолютно непонятным остается то, чем партнеры по «шестисторонке» собираются заниматься в дальнейшем -- после, надеемся, успешного преодоления временной черты 31 декабря 2007 года. Насколько можно понять, никакой «дорожной карты» для последующего этапа еще не выработано. Имеются лишь общие представления о том, что за «выводом из рабочего состояния» должен последовать демонтаж всех ядерных объектов, уничтожение северокорейского ядерного оружия, если таковое вообще имеется, и возвращение КНДР в Договор о нераспространении ядерного оружия, из которого она вышла в 2003 году.

Так ситуация выглядит в идеале, но вопросом остается то, готова ли КНДР к таким далеко идущим шагам и если да, то какую цену запросит за столь фундаментальные уступки. Думается, что немалую. Но и это еще не все. Партнерам предстоит на практике решать, что делать с северокорейским ядерным «наследием», ликвидация которого потребует титанических финансовых, организационных и технических усилий. Корейская ядерная проблема таит в себе еще немало сюрпризов, и путь к ее полному урегулированию будет долгим и извилистым. А вот прорывных идей у участников шестисторонних переговоров пока нет. В этой связи неудивительно, что озвученная еще в феврале этого года договоренность о проведении встречи на уровне министров иностранных дел стран -- участниц шестисторонних переговоров до сих пор остается нереализованной, а дата и повестка дня этого мероприятия так и не определены.