Вопреки авторитетному утверждению Ханса Кристиана Андерсена в Китае далеко не все жители китайцы. Живут там среди прочих и монголы, а среди них крестьянка Туя (Ю Нянь) -- мать двоих детей, обладательница небольшого спокойного хозяйства и верная жена своему мужу Батеру (Батер). Три года назад Батер, копая колодец, получил серьезную травму; все бытовые хлопоты оказываются сваленными на не такие уж хрупкие, но все-таки, как ни крути, женские плечи. В скором времени Туя и сама повреждает спину, работая в поле, и врач предупреждает, что если она и дальше будет сама делать всю тяжелую работу, то дело может кончиться плохо. Делать нечего, Туя решает развестись с парализованным мужем и выйти замуж вторично. Невеста она видная, и от женихов нет отбоя, но Туя категорически заявляет всем и каждому, что согласится на брак, только если кандидат в мужья возьмет на себя всю ответственность за хозяйство и смирится с тем, что Батер тоже останется в семье. Почти принимает эти условия бывший одноклассник Туи, который даже устраивает Батера в городскую больницу... Но в конце концов становится ясно, что условия невыполнимы и для него. В больнице Батер пытается покончить жизнь самоубийством, и тут в дело вступает сосед Шенге (Шенге), непутевый женатый красавец (жена, впрочем, то и дело от него убегает, в последний раз прихватив с собой самое ценное, что у них было, -- старый грузовик), давно неравнодушный к Туе. Он берется завершить работу Батера и выкопать-таки необходимый Туе колодец. Все вроде бы хорошо, но через некоторое время исчезает и Шенге...

В прошлом году на Берлинском фестивале этот фильм получил «Золотого медведя» и приз экуменического жюри, обойдя в конкурсной гонке работы таких мэтров, как Франсуа Озон, Стивен Содерберг, Билли Аугуст и Жак Риветт. Легче всего было бы объяснить этот факт пристрастием берлинского жюри к экзотике, покровительственным отношением к обитателям третьего (а в случае с Внутренней Монголией так и четвертого) мира и умилением житьем-бытьем в высшей степени простых людей. Но думать так не стоит: на самом деле «Свадьба Туи» награждена совершенно справедливо. Это, конечно, не самое увлекательное в привычном смысле слова произведение, но смотреть его вполне легко, радостно и покойно. Впрочем, режиссер Ван Чуанань не скрывает, что взялся за фильм еще и потому, что понимал: он имеет дело с уходящей натурой. Промышленная экспансия превращает в пустыни пастбища, которые испокон веков были основным средством выживания обитателей Внутренней Монголии. Если не запечатлеть быт скотоводов сейчас, то позднее такой возможности может и не представиться.

И все же меньше всего фильм похож на социальный плакат или бьющее тревогу заявление в Организацию Объединенных Наций. В первую очередь это кино про человеческие отношения. И обстоятельства места в данном случае не то чтобы не играют большой роли, но отходят на задний план -- основное внимание уделено пресловутой «правде характеров» (при том, что снят фильм совершенно изумительно -- немецкий оператор Луц Райтемайер не в первый раз работает и с режиссером Ваном, и с азиатской фактурой). Герои «Свадьбы» -- и в первую очередь сама Туя -- не кажутся персонажами этнографических телепередач (при том, что большинство персонажей играют, в сущности, самих себя и носят на экране те же имена, что и в жизни), но воспринимаются едва ли не как старые добрые знакомые. Они естественны, забавны и трогательны -- но не как привычные туземцы из обозрений National Geografic, а скорее как постоянные обитатели глухой деревни, в которую в течение долгих лет то и дело выбираешься отдохнуть от городской суеты.

На самом деле не так уж экзотичен фильм Вана и с точки зрения мирового киноконтекста. В том, как он ставит проблему женской самоотверженности, можно найти немало общего с фильмом Ларса фон Триера «Рассекая волны», с сюжетом которого в «Свадьбе Туи» имеются удивительные и неожиданные пересечения. А в интернетовской кинобазе imdb в разделе «рекомендации» тем, кому понравилась «Свадьба Туи», советуют посмотреть вовсе не медитативные картины про друзей степи и пастухов, а «Гордость и предубеждение» и «Разрисованную вуаль» -- экранизации соответственно Джейн Остин и Сомерсета Моэма. И неожиданным это кажется лишь на самый первый взгляд. На деле -- явления одного порядка.