Сегодня в Вашингтоне соберутся министры финансов и главы центробанков стран «большой семерки». Фактически это первая встреча главных экономических чиновников с начала серьезной нестабильности на глобальном финансовом рынке. И хотя возможности влияния этих людей на рынок капитала не стоит переоценивать, встречи «финансовой семерки» ждали. Два месяца назад президент Франции Николя Саркози даже обратился к германскому канцлеру Ангеле Меркель как председателю «большой восьмерки» с посланием, настаивая на том, чтобы на сегодняшней встрече финансисты обязательно обсудили вопросы преодоления кризиса на рынках. Разумеется, кризис находится в центре внимания «финансовой семерки» и без рекомендаций г-на Саркози, да и повестка встречи, надо думать, формировалась не в Берлине.

В «семерке» применительно к рискам на финансовых рынках довольно четко оформились «клубы по интересам». Французы и немцы выступают за то, чтобы предметно взяться за хедж-фонды и другие нерегулируемые финансовые институты и в конечном итоге постараться регулятивными мерами снизить риски подобных инвестиций. США и Великобритания, где инвесторы как раз увлеченно рискуют подобным образом, стремятся увести дискуссию в какую-нибудь другую сторону.

Например, сегодня специальной темой заседания «финансовой семерки» будет обсуждение так называемых суверенных фондов благосостояния, к которым, в частности, относится и российский стабфонд. Как рассказал накануне заместитель министра финансов США Дэвид Маккормик, к этой части дискуссии приглашены представители Китая, Кореи, Кувейта, Норвегии, России, Саудовской Аравии, Сингапура и ОАЭ. Г-н Маккормик пояснил, что следует обсудить значение накопленных в таких фондах капиталов для международной финансовой системы, которая основана на принципе эффективного использования ресурсов.

По словам американского чиновника, «семерка» продекларирует общее обязательство поддерживать открытость к инвестициям и способствовать финансовой стабильности. Из сказанного Дэвидом Маккормиком вытекает, что приглашенные к дискуссии страны не всегда распоряжаются своими накоплениями исходя, во-первых, из принципа эффективности и, во-вторых, из интересов глобальной финансовой стабильности. Вряд ли кто-то из приглашенных с этим согласится, но и опасения американцев небеспочвенны: возможный эффект гигантских накоплений в разного рода стабфондах, если они не имеют четких и прозрачных принципов инвестирования, плохо предсказуем. Не исключено, что «семерка» поручит МВФ разработать некий кодекс правильного управления фондами благосостояния и он даже будет разработан. Но энтузиазма у стран, которым он будет адресован, точно не вызовет.

Годовое собрание акционеров МВФ и Всемирного банка, которое откроется завтра, независимо от проблем в мировой экономике для обеих организаций этапное. Банк только что пережил серьезный кризис, связанный с отставкой Пола Вулфовица с поста президента, а в фонде внутренний кризис в самом разгаре. Кроме того, это собрание -- первое для нового главы ВБ Роберта Зеллика и последнее для уходящего из МВФ нынешнего директора-распорядителя Родриго де Рато. Г-н Зеллик уже сформулировал свое видение стратегии развития ВБ, фонду до этого еще далеко.

Приход Роберта Зеллика во Всемирный банк, похоже, стал удачей и для самой организации, и для администрации Буша, которой не всегда удается выдвигать правильного человека на правильное место. Банк за считанные месяцы из недееспособного состояния вернулся к обычной работе, а Роберт Зеллик 100 дней в должности отметил представлением вполне четкой стратегии. Идеи Зеллика не отличаются новаторством, но он сумел весьма точно расставить приоритеты и акценты в работе банка. Так, он считает, что банк должен «внести свой вклад в превращение глобализации в устойчивый процесс в интересах всех слоев населения». Иными словами, вместо лапидарной борьбы с бедностью г-н Зеллик видит возможности для работы и в странах со средним уровнем доходов, и в постконфликтных государствах, и отдельно помощь «тем, кто стремится к ускорению развития в странах арабского мира». Инструментом развития по модели Роберта Зеллика будет экономический рост, а не массовое списание долгов и точечное финансирование проектов в образовании и здравоохранении.

Суть сотрудничества с Москвой определяется нынешними возможностями России и ее ролью на мировой арене. «Всемирный банк стремится расширять партнерство с Россией, и в частности помогает ей перейти от статуса заемщика к статусу донора», -- сказал вчера г-н Зеллик на пресс-конференции в Вашингтоне. Примечательно, что глава ВБ упомянул о том, что банку есть чему поучиться у стран с высокими темпами развития экономики, таких как Россия, Бразилия и Китай. «Мы намерены не только получить поддержку от этих стран, но и перенять у них опыт работы, -- сказал г-н Зеллик. -- Усиление сотрудничества со странами, доходы которых в последние годы возросли, например как в России, -- это часть того, что я хочу сделать во Всемирном банке». На завтрашний день запланирована встреча Роберта Зеллика с главой российской делегации в Вашингтоне Алексеем Кудриным.

Новому директору-распорядителю МВФ французу Доминику Стросс-Кану только предстоит вступить в должность 1 ноября. Но похоже, у него не будет и 100 дней на выработку модели развития фонда. Организация достается ему не в лучшем виде. Две ключевые проблемы -- создание модели доходов фонда и модели пересмотра акционерных квот -- Родриго де Рато решить не удалось и, очевидно, до ухода не удастся. Обсуждение и того и другого будет в повестке годового собрания МВФ.

Вопрос о модели доходов уже вызвал скандал, причем его спровоцировали основные акционеры фонда. В прессе появилась утечка о том, что «финансовая семерка» обратилась в фонд с письмом, где содержится предложение единовременно сократить расходную часть бюджета на 10%. При этом в фонде уже запланировано сокращение расходов на 6% в течение трех ближайших лет. Кроме того, официальный Вашингтон предлагает жестко увязать расходную модель с доходами, что бессмысленно: работа фонда как международной организации не может зависеть от того, каковы его доходы по текущим операциям. Подобные инициативы -- очевидное свидетельство того, что у акционеров МВФ нет единого и ясного представления о том, чем он должен заниматься в ситуации, когда его кредитная функция остается невостребованной.