Я слышал об отдельных случаях усыновления русскими людьми детей из разрушенной Чечни. Подробностей, правда, не знаю. И потому мне трудно судить о побуждениях тех, кто взял в свою семью чеченского ребенка. Движет ли этими людьми чувство покаяния за те жертвы, что понесла Чечня в результате российских «антитеррористических операций»? Сильно сомневаюсь. Кто и когда у нас в чем-то каялся.

Социологи привыкли иметь дело с мнением большого количества людей. Так вот, судя по нашим опросам, покаянных настроений в связи с Чечней большинство россиян не испытывает. Когда задавали вопрос, должно ли государство платить за то, что оно разрушило эту республику, больше 60% ответили отрицательно. Хотя все знают, что, скажем, Грозный лежит в руинах, десятки тысяч людей лишены домов.

Я думаю, что усыновителями движет естественное человеческое сострадание. Одно дело ежедневно слышать о военных действиях, смотреть новости по телевизору. Так укрепляется ощущение, что Чечня -- это нечто далекое, к нам самим никакого отношения не имеющее. Другое -- видеть рядом с собой ребенка, у которого убили родных, у которого не осталось ни дома, ни близких. Ребенка, которого ужасно жалко независимо от того, какой он национальности.