«Верстовым столбом русской пейзажной живописи» называл художник-передвижник Иван Крамской художника-передвижника Ивана Шишкина. Нынче не очень понятно, обидное это определение или лестное. В последней трети XIX века в словах Крамского ирония скорее всего не слышалась (и явно не имелась в виду). Выражая мнение многих коллег, Крамской с несколько тяжеловесной помпезностью утверждал принципиальное значение Шишкина для художественной культуры.

Сегодня творчество Шишкина ассоциируется с каким-то неуклюжим патриотизмом и косноязычием, выражающимся в любви к таким же неповоротливым эпитетам, какой придумал в свое время Крамской. Сотворенные Шишкиным эпические портреты лесных чащ многими воспринимаются как гаранты стабильности, достатка, наглядно убеждают в неисчерпаемости сырьевых запасов -- залога успешного экономического развития страны.

Эстеты Шишкина не любят. Дескать, он средний художник дюссельдорфской школы (в этом немецком городе в 1860-е годы функционировала академия с модным в то время классом пейзажа, русский художник учился там три года, 1862--1865), и потому его так легко подделывают, имитируя подпись на безвестных полотнах немецких мастеров. Дескать, его работы с легкостью апроприируются массовой культурой: пресловутые «мишки» с картины 1889 года «Утро в сосновом лесу» куда только не накатываются -- от конфетных фантиков до ковриков и фотообоев. И Италию он не любил, и импрессионизм не оценил, и в композициях остроумным не был...

Открывшаяся в ГТГ на Крымском валу к 175-летию со дня рождения художника выставка (главный куратор Галина Чурак) удачна потому, что предлагает оценить творчество Шишкина в небанальном ракурсе, в интересной исторической перспективе. Прежде всего отдадим должное масштабу презентации. Собрано большинство хранящихся в музеях России и ближнего зарубежья картин мастера, от самых ранних до итоговых. Помимо Третьяковки участвуют Русский музей, Астраханская галерея, Владимиро-Суздальский музей, Музей Республики Татарстан, Елабужский музей-заповедник (в этом уездном городке Вятской губернии Иван Шишкин родился), Калужский музей, Киевский музей русского искусства, Национальный художественный музей Республики Беларусь, Серпуховской, Нижегородский, Новгородский музеи и прочие государственные и частные собрания. В центре огромного зала выстроен фанерный коридор, где показывают графику: офорты, рисунки, макеты обложек к изданным альбомам пейзажей. И вот что интересно: панорамный обзор всей галереи пейзажей Шишкина оставляет какое-то беспокойное впечатление. Несмотря на усидчивость и дотошность в воспроизведении лесных «интерьеров», редко в какой пейзаж удается проникнуть взглядом глубоко. Большинство картин расслаиваются на разные хроматические сегменты, не объединенные единым тональным принципом. В конце концов все это напоминает задники театральных кулис, подсвеченные с обратной стороны ради достижения иллюзорных световых эффектов. Назначенный ответственным за самое естественное отображение природы художник на деле оказался апологетом искусственности в варианте дерзких визуальных фокусов. Как же так?

Один из разделов выставки все ставит на свои места. Этот раздел собран в основном из предметов коллекции Политехнического музея. Можно увидеть аппараты, творящие иллюзию удвоения действительности: от камер-обскур до слайд-проекторов со стереопарами и фотоаппарата, помещенного в салон с интерьером по мотивам шишкинской лесной картины. Дитя эпохи безграничного доверия научному (позитивистскому) методу познания, Шишкин собственное творчество, возможно, и мыслил театром бескомпромиссной достоверности. И в этой погоне за тотальной объективностью был схож с родившимся на полвека раньше Луи-Жак-Манде Дагером, популяризатором фотографии и изобретателем дагерротипа. Ведь именно Дагер шел к объективизму фотообъектива через романтические пейзажи театральных декораций с иллюзионистскими световыми эффектами. Его любимой игрушкой была диорама с огромными реалистичными полотнами, имитирующими архитектуру и эффекты натурального освещения. Шишкина тоже соблазняли эти чудеса правдоподобия. Потому так легко его картины трансформируются в декорации фотоателье, где с помощью специального стекла на объективе фотокамеры портретируемый погружается в мерцающее сфумато воздушной перспективы. Имитация пленэрной съемки убедительна. Этот постановочный иллюзионизм полотен Ивана Шишкина странно аукается в живописи новейшего времени, от концептуализма и поп-арта до фотореализма.