Минувшие выходные в Дагестане выдались крайне неспокойными: за субботу и воскресенье погибли 12 человек, из которых трое были сотрудниками милиции и один кадием (духовным судьей) мечети в селении Губден. После довольно продолжительного перерыва, в течение которого республиканская милиция несколько раз рапортовала о ликвидации и поимке именитых боевиков, самая южная российская республика вновь попала в оперативные сводки и сразу потеснила в них Ингушетию. Ближайшие окрестности Чечни, Ингушетия и Дагестан, продолжают оставаться самыми горячими регионами Северного Кавказа.

Большинство погибших в эти выходные дагестанцев не были тем не менее жертвами этнических конфликтов или противостояния сторонников исламского фундаментализма с государственной властью. Девятерых жителей селения Гонода Гунибского района погубило крайне специфическое представление жителей Кавказа о российской законности и способах разрешения имущественных споров, которое, к сожалению, часто распространяется ими далеко за пределы родных регионов. Они погибли в перестрелке, завязавшейся, когда группа жителей высокогорного Цумадинского района приехала в Гонода требовать у своего знакомого возврата долга. Недобросовестный должник, увидев суровые лица своих кредиторов, позвал на помощь соседей и участкового милиционера, но это ему не помогло. Страж правопорядка погиб одним из первых.

Остальные случаи относятся, видимо, к разряду «вооруженного джихада». В ночь на воскресенье у своего дома был убит из автомата начальник кизилюртовского отделения уголовного розыска Магомедрасул Гасанов. Еще через несколько часов, средь бела дня в воскресенье, в районе Сергокалы неизвестные обстреляли из лесу машину, на которой ехал рядовой милиционер из отдела вневедомственной охраны Асхаб Ибрагимов. От полученных ранений милиционер умер.

Асхаб Ибрагимов ехал в Сергокалу из соседнего райцентра Карабудахкент, в окрестностях которого в субботу и воскресенье тоже было неспокойно. Утром в субботу в селении Губден был застрелен направлявшийся в мечеть на молитву кадий Нурмагомед Гаджимагомедов. Еще несколькими днями раньше в том же Губдене был обстрелян дом начальника местного опорного пункта милиции. В Губдене полагают, что обе акции могли стать демонстративным ответом боевиков на недавний визит в селение министра внутренних дел Дагестана Адильгирея Магомедтагирова.

По мнению дагестанских экспертов, Губденская зона Карабудахкентского района является одним из мест сосредоточения приверженцев «ваххабизма», или, как они сами себя называют, «чистого ислама». Эти верующие не признают авторитета официального муфтията -- духовного управления Дагестана и считают языческими традиционные для восточной части Северного Кавказа суфийские ордена. Не все они разделяют идею вооруженной борьбы, но все считают своей целью установление шариатского правления, то есть разрушение существующей в России светской государственности. Несмотря на единственный в России закон о борьбе с ваххабизмом, существующий в Дагестане после вторжения боевиков из соседней Чечни, пришедших поддержать местных фундаменталистов летом и осенью 1999 года, и репрессивные меры, принятые властями после тех событий, в Дагестане сохраняются несколько десятков ваххабитских общин.

В Губдене очень сильны религиозные традиции -- в одном селении построено целых 28 мечетей. Местное руководство гордится тем, что большинство верующих не свернуло на путь ваххабизма, как это произошло с рядом дагестанских сел в конце 90-х. Но ваххабиты в Губдене также существуют, хотя и стараются вести преимущественно скрытный образ жизни. Следствие по факту убийства кадия только началось, но молва вполне однозначно приписывает его «чистым мусульманам». На похороны кадия в субботу собралось несколько сотен верующих: Нурмагомед Гаджимагомедов считался авторитетным богословом не только к Губдене и Карабудахкентском районе, но и во всем Дагестане.

Губденская зона Дагестана периодически сотрясается волнениями и по этническому признаку. В самом Губдене живут в основном даргинцы, но Карабудахкентский район считается преимущественно кумыкским. Это означает, что ключевые посты в районной администрации остаются за кумыками. Губденские даргинцы чувствуют себя ущемленными в плане представительства во властных структурах и периодически требуют отделения от района. Отчасти это напоминает ситуацию в так называемом Кадарском треугольнике -- таком же даргинском анклаве в районе сел Карамахи и Чабанмахи, который в конце 90-х годов провозгласил шариатское правление и был разгромлен федеральной армией в сентябре 1999-го. Отличие состоит в том, что в Губдене сторонники шариатской независимости пока в явном меньшинстве и на нелегальном положении. Но опасность проникновения фундаментализма в трещины межэтнических конфликтов в Дагестане остается актуальной.

Как раз в конце прошлой недели в Махачкале прошло заседание совета старейшин при президенте республики. Старейшины обсуждали законопроект о комплексной программе развития национальных отношений в Дагестане на 2007--2010 годы. Председатель совета старейшин Алипаша Умалатов концепцию в общем одобрил, но подчеркнул, что не все гладко в самом многонациональном регионе России. Г-н Умалатов потребовал внимания властей к выравниванию условий жизни различных этнических групп -- самые маленькие народы, населяющие одно-два села высоко в горах, находятся, естественно, в более трудном положении, чем большие этносы, живущие и в горах, и на равнине.

Для Дагестана традиционно распределение всей пирамиды должностей от главы республики до участкового милиционера по этническому признаку -- оно отчасти обеспечивает баланс интересов основных этносов. Но представителям малых народов места в этой системе, как правило, не находится. Дагестану же, по мнению г-на Умалатова, нужна «общедагестанская» идентичность, чтобы представители разных этносов могли, сохраняя свои языки и культуру, чувствовать свою общность и равноправие -- в рамках Дагестана, а со временем и всей России.

Дагестан уже несколько лет идет в этом направлении: в частности, с 2006 года в республике есть единоличный президент, заменивший существовавший 12 лет Госсовет -- коллегиальный орган, в который входили представители 14 самых крупных этносов. Долго время считалось, что выборы единоличного президента перессорят народы: президент будет представлять один из них, с наибольшей вероятностью, самый крупный, то есть аварцев, остальные же почувствуют себя обделенными.

Вопрос с выборами был, однако, удачно обойден в связи с их отменой по всей стране. Президентство аварца Муху Алиева пока не привело к существенному обострению межэтнических отношений, хотя многие наблюдатели констатируют возросшую активность аварцев в бизнесе и политике. Но традиция должностей, закрепленных за представителями определенного этноса, сохраняется. Три главных кресла -- президента, премьера и спикера парламента, как и раньше, делят между собой аварец, даргинец и кумык. Даргинец Магомед Сулейманов с апреля этого года возглавляет Народное собрание. Но движение в сторону отказа от этнических квот наметилось и здесь: г-н Сулейманов стал, видимо, последним спикером, кандидатуру которого предложил глава республики, -- с 27 сентября эта прерогатива отнята у президента специальным постановлением парламента. В следующий раз депутаты будут сами решать, кто достоин возглавлять Народное собрание. И не исключено, что правило дележа должностей по этническим признакам наконец перестанут принимать во внимание.