По российским городам странствует необычная выставка. На ней представлены щипцы для вырывания ногтей и ноздрей, дыбы, кандалы, гароты, колодки, железные маски -- в общем, орудия пыток, используемые в Европе примерно с XIX века. Эти необычные экспонаты привезены к нам миланской ассоциацией «Третье тысячелетие». Выставка уже побывала в Петербурге, в Нижнем Новгороде, на днях ее открытие прошло в Саратове.

Примерно 60 различных приспособлений, используемых в практике гражданских и религиозных судов для получения признаний, для наказания или казни, приводят душу современного человека в смятение. Однако для средневекового горожанина казнь была не только назиданием, но и публичным развлечением, поэтому чудовищные орудия пыток не лишены изощренной красоты и даже игривости. Саркофаг в виде полой фигуры с шипами, направленными так, чтобы не задеть жизненно важные органы и жертва умирала медленно и мучительно от потери крови, назывался «нюрнбергская дева». Другие романтические названия -- «аист», «трон ведьм», «скрипка бесчестья», «дочь дворника» -- означают разного рода не менее кошмарные инструменты. С бренными телами не церемонились, терзая ветхую человеческую оболочку всеми мыслимыми способами. Но дух порой оказывался крепче. Например, в 1673 году некая Мария Вукинец, 57 лет, провела на "троне ведьм" 11 суток, сошла с ума, но в колдовстве не призналась. А надо сказать, пытка была основным средством для доказательства вины -- инквизиция считала признание подозреваемого доказанным, только если оно сделано под пыткой -- боль прогоняет ложь.

Узаконенные пытки существовали еще в Древнем Риме -- то есть «римскому праву», лежащему в основе современной юриспруденции, они не противоречат. Нашествие варваров отменило пытки де-юре, хотя оставило их на практике. Расцвет пыточного ремесла пришелся на эпоху инквизиции, но до середины XVIII века они считались неизбежными для следствия.

Россия была в числе первых европейских государств, признавших пытки негуманными. Екатерина II своим «Наказом» ограничила их применение в отечественной следственно-судебной практике, опередив ряд европейских стран. Но применение пыток для доказательства вины по уголовным делам запрещено в России только в 1801 году Александром I. В 1937 году было приказано уничтожить все орудия пыток.

В 1975 году Генеральная ассамблея ООН принимает декларацию о защите от пыток всех лиц, а спустя девять лет учреждается конвенция, предусматривающая создание межгосударственной защиты людей от пыток. СССР ратифицировал ее в 1987 году. Не то чтобы пытки перестали применяться, но их применение стало незаконным, наказуемым -- если, конечно, факт удавалось доказать.

Для современного человека, чьи нравы смягчены цивилизацией, устрашающе выглядят не только пыточные инструменты, но и сравнительно «невинные» бытовые приспособления. Ибо помимо череподавилок, устроенных так, чтобы сначала дробились кости челюсти, а затем ломалась черепная коробка и вытекал мозг, итальянская выставка показывает, например, «пояса верности» -- как женские, так и, к удивлению посетителей, мужской. Женский надевали не только на оставляемых дома жен, но и на путешествующих дам, чтобы уберечь их от насилия. Зачем был нужен мужской пояс, не вполне понятно.

За нравами в Европе также надзирали при помощи целого арсенала своеобразных инструментов -- причудливую «маску богохульника» надевали на целый день за понятные прегрешения. А вот «флейту-шумелку», защемляющую в тиски шею и кисти рук, использовали для наказания хулиганов, сквернословов, а также фальшиво играющих музыкантов.

Самое интересное, что все экспонаты, привезенные из Милана, -- муляжи. Их сделали по сохранившимся чертежам и описаниям, собранным в музеях и библиотеках Италии, Германии, Франции, Испании и Польши. Подлинные инструменты практически не сохранились. Куратор выставки Пьер Луиджи Канови рассказывает, что старинных пыточных инструментов нет даже в музеях. Зато в России для выставок нашлись подлинные интерьеры. В Петербурге ее показывали в казематах Трубецкого бастиона Петропавловской крепости. В Нижнем -- в бывшем Нижегородском остроге, с 1981 года ставшем филиалом историко-архитектурного музея.

Учитывая интерес, вызванной выставкой во всех местах ее появления, было бы резонно предложить создать аналогичную кунсткамеру и в России. Впрочем, по наблюдениям Общественного центра содействия реформе уголовного правосудия, условия содержания в российских следственных тюрьмах и изоляторах сегодня жестоки и бесчеловечны, а методы воздействия и устрашения, может быть, не столь изощрены, как в Европе, но не менее действенны. Так что можно считать, что в России этот вопрос еще не перешел в плоскость музейных исследований.