В моем родном Ташкенте, в подъезде дома, где он жил, ножом и «тяжелым предметом» -- так говорится в информационных сводках -- убили театрального режиссера Марка Вайля. Чтобы тем, кто не знает этого человека и никогда не слышал о нем, стало понятнее, объясню: представьте себе, что в Москве таким же образом убивают Олега Ефремова или Юрия Любимова. Марк Вайль, как и два мэтра советского театра, с нуля создал принципиально новый театральный организм, ставший символом страны. Как «Современник» с «Таганкой», театр Вайля стал не только уникальным культурным проектом, но и проектом идеологическим, местом, где живая мысль и живое чувство самим фактом своего существования боролись с политическим и духовным тленом, исходившим от власти.

Марку Вайлю было всего 24 года, когда в Ташкенте его усилиями появился театр-студия «Ильхом». Сейчас, спустя 31 год, «Ильхом» остается не только лучшим и самым известным за пределами Узбекистана театром страны, но и единственным негосударственным. Наконец -- это принципиально важно для России и той ее части, которая любит спекулировать на тему российской экспансии на постсоветском пространстве, -- театр «Ильхом» в последние годы был главным очагом мировой и русской светской культуры в Узбекистане. В стране, где тоталитарная власть активно вытравляет в течение всей постсоветской эпохи ценности европейской и мировой цивилизации.

12 сентября с Марком Вайлем попрощаются в Ташкенте, потом его тело кремируют в Москве, а похоронят Мастера в Сиэтле, куда он давно перевез семью. Сама география последнего пути -- доказательство надгосударственного, общемирового масштаба личности этого человека. Что будет с театром «Ильхом», едва ли не единственной защитой которого служила мировая известность Вайля, сказать трудно. Но эта страшная смерть, чем бы она ни была вызвана (среди версий есть даже месть религиозных фанатиков за спектакль «Белый, белый черный аист» по мотивам произведения узбекского писателя-«диссидента» начала ХХ века Абдулы Кадыри о гомосексуальной любви мусульман), должна вызвать реакцию не только в Узбекистане или в «театральных кругах».

Марк Вайль был связан с Россией не только постоянными гастролями театра «Ильхом» (одно время он думал перевезти труппу в Омск, но не сложилось) и собственной работой в качестве приглашенного режиссера в Театре имени Моссовета и "Таганке". Вайль давал возможность русскоязычному населению Узбекистана, прежде всего весьма европеизированного в советские времена Ташкента, не забыть о причастности к настоящей культуре, к гражданским свободам, не впасть в ту духовную кому, в которую последовательно вгоняет Узбекистан нынешний режим.

Если хотите, театр «Ильхом» после распада СССР оставался едва ли не последним духовным мостиком между Узбекистаном и Россией как странами, где восточные традиции могли органично сочетаться с западными. У России, где в последние годы на государственном уровне все отчетливее начинает торжествовать местечковый, глубоко провинциальный по сути, национализм, увы, есть шансы стать в культурном и политическом отношении «вторым Узбекистаном» -- никому не нужной, несчастной, забитой страной на задворках бывшей империи. От того, что у нас в кинотеатрах активно крутят американское кино, а телевизионщики используют исключительно западные идеи для передач и сериалов, мы вовсе не становимся более "мировой" державой.

К сожалению, трудно представить, что президент Путин потребует от президента Каримова беспристрастно и честно расследовать зверское убийство всемирно известного театрального режиссера, творчески и ментально связанного с Россией. В самой России уже накопилось немало резонансных убийств, ход расследования которых, мягко говоря, вызывает сомнения в искренности желания найти настоящих преступников. Но Россия должна понять, что убийство Марка Вайля -- это убийство ее духовного союзника на той части планеты, где она по-прежнему хочет быть если не доминирующей державой, то, по крайней мере, желанным партнером. Она должна понять, что убийство человека, как оказалось, отдавшего саму жизнь за то, чтобы противостоять силой искусства желанию политиков превратить страну в пластмассовую игрушку для удовлетворения своих амбиций, непосредственно касается и судьбы самой России.