На одном из германско-израильских семинаров, которые регулярно проводятся для осмысления трагического прошлого, кто-то из немецких участников четко сформулировал уроки, вынесенные из кошмара холокоста каждым из народов: «Вы решили, что больше не хотите быть жертвами, а мы -- что больше не хотим быть палачами».

Современное немецкое общество и его юстиция с повышенной чувствительностью реагируют на малейшее проявление антисемитизма. За одно лишь публичное отрицание факта массового уничтожения евреев можно угодить на пару лет за решетку по статье 194 УК (оскорбление). Предельно строгие и действительно работающие законы для тех, кого прошлое ничему не учит, -- часть исторической памяти нынешней немецкой демократии.

Именно по этой причине Уве Фойгт, лидер ультраправой Национал-демократической партии, против которой в прошлом году начат сложный в условиях демократического общества конституционный процесс запрета, в беседе с вашим корреспондентом бил себя в грудь: ни он, ни его бритоголовые партайгеноссен, боже упаси, не антисемиты и ничего против евреев не имеют. Однако у них накопилась масса «личных претензий к гг. Бубису, Шпигелю, Фридману и так далее». Все трое поименованных современным фюрером -- лидеры еврейской общины Германии, и можно быть уверенным, что будь его воля и власть, в список вместо «и так далее» было бы внесено ровно столько конкретных фамилий, сколько учтено евреев в Германии.

Сколько их здесь сегодня, никто точно сказать не берется. Приблизительно оценивают в 100 тысяч. Но статистике поддаются лишь те, кто входит в еврейские религиозные общины и регулярно, как и представители любых других официально признанных вероисповеданий, платит церковный налог. По «этническому признаку» или происхождению никакого учета немецких граждан нет и быть после крушения нацизма не могло.

Директор еврейского фонда «Новая синагога Берлина» (Centrum Judaicum) Херманн Симон на мой вопрос, кем он себя в первую очередь считает -- немцем или евреем, -- не раздумывая, ответил: «Берлинцем». До захвата нацистами власти в 1933 году Берлин был образцом процветающей еврейской жизни. Сегодня, говорит Андреас Нахама, директор историко-общественного фонда «Топография террора», возглавлявший до прошлого года еврейскую общину Берлина, «стараниями» нацистских главарей последователи иудаизма в Германии представляют собой «религиозное меньшинство», больше походящее на «фольклорное объединение».

В последние годы в еврейской жизни немецкой столицы произошел всплеск -- главным образом за счет еврейских переселенцев -- беженцев из стран бывшего СССР. Принять их немецкое государство решило из чувства исторической ответственности перед еврейским народом. До 80% из 12 тысяч берлинских евреев -- наши бывшие соотечественники. Синагоги (их в Берлине шесть) сталкиваются с серьезными проблемами, рассказывает Херманн Симон. Порой не хватает раввинов, если нужно провести похороны по иудейским канонам. Большинство переселенцев не знают иврита (немецкого, кстати, тоже) и требуют, чтобы службы велись и по-русски.

Трагедия холокоста в Германии не забыта. Хотя желающие подвести черту под прошлым были с момента создания ФРГ. «Давайте вспомним жаркие дебаты в бундестаге в самом начале 50-х, -- говорит Нахама. -- Многие требовали перестать дискутировать о прошлом. В конце концов, аргументировали они, мы уже сделали достаточно. Теперь мы -- свободный демократический народ, устремленный в будущее, а не в прошлое». Однако «достаточно» или «недостаточно» -- понятия субъективные и относительные, уверен Нахама. Каждому новому поколению немцев, считает он, придется формулировать свое отношение к истории ХХ столетия и годам нацистской диктатуры, искать ответ на вопрос, как все это могло произойти в стране Гете, Шиллера, Фейербаха и Ницше.

Историческая память будет существовать, в частности, в качестве составляющей политики государства. Андреас Нахама напоминает слова министра иностранных дел Германии Фишера накануне вступления бундесвера в косовскую операцию НАТО: «Германия делает это исходя из своей исторической ответственности, чтобы на Балканах не повторилась история Освенцима и других концлагерей в нацистской Германии и за ее пределами».

Однако, по наблюдениям Нахамы, историческое восприятие постепенно меняется. «В первые послевоенные десятилетия немецкая молодежь спрашивала у своих отцов: «Скажи, что ты обо всем этом знал?» В 70-е годы: «На чьей стороне ты находился, сколько крови на твоих руках?» В 80-е годы и сегодня чаще слышатся вопросы: «А где это было? Здесь, в Берлине или еще где-то?»

Будет ли немецкий народ испытывать чувство «вечной вины» за совершенное предыдущими поколениями? Директор фонда «Топография террора», в задачи которого входит сбор и сохранение документов нацистского прошлого, полагает, что скорее всего с течением времени острота восприятия этих событий постепенно будет растворяться в исторической перспективе, и когда-нибудь фигура «политика ХХ века» Гитлера будет волновать общество не больше, чем его сегодня волнует образ Фридриха Великого.

Пьер Леллуш, депутат национального собрания Французской Республики:

-- Основной принцип «шоа» -- уничтожение неверных во имя чистоты расы и веры -- сохранил свою актуальность и по сей день. Более того: по окончании «холодной войны» риск очередного повторения «шоа» намного увеличился. Взгляните на фетвы Бен Ладена и других исламских интегристов. В них тоже призывают уничтожать неверных во имя чистоты веры. Закономерный вопрос: откуда у этих людей такая непреклонная уверенность в том, что именно их вера -- самая правильная? Впрочем, вопрос риторический. Ибо у исламских интегристов все в головах построено вполне по-марксистски. Как Сталин когда-то, нынешние мусульманские фундаменталисты готовы пойти на что угодно, лишь бы добиться своей цели, тем более, что она -- по их всегда победной логике -- оправдывает средства. Демократия -- дама прекрасная, но необычайно хрупкая и легко ранимая. Достаточно лихого циничного политика-демагога, достигшего власти, или набоба-фанатика типа Бен Ладена, чтобы началось сползание, казалось бы, стабильного демократического общества к ксенофобии и тоталитаризму.

Полностью мнение Пьера Леллуша читайте в завтрашнем номере.