В галерее Марата Гельмана открылась выставка Гора Чахала под названием Mein Gold («Золотые мои») -- перевод авторский, дословный звучал бы как «золото мое». Представлены большие работы, изображающие друзей художника и среднерусскую лесостепь, все как бы из золота (компьютерная графика). Сопровождает их текст, в котором художник объяснил, что золото для него -- субстанция нематериальная, далекая от бренного злата денег, -- автор мечтает вернуть золоту значение божественного сияния, «света невечернего», преображающего как лица друзей, так и родной пейзаж.

Работу Чахала можно воспринимать как попытку изображения метафоры «дорогой человек» или «золотое сердце». Репрезентация языковых клише мерцающим и переливающимся золотым сиянием -- прием, типичный для концептуального искусства. Сегодня на российской художественной сцене осталось мало художников, продолжающих традиции концептуализма, некогда принесшего отечественному андерграунду мировую известность. Достаточно холодная и отстраненная авторская позиция стала непопулярной в эпоху расцвета массмедиа и новых технологий, эффектность и соблазнительность которых явно затмевают строгость и минимализм концептуальных произведений.

Своеобразие и исключительность авторского подхода Гора Чахала заключается в том, что он сумел применить методику концептуального анализа к возможностям цифровых технологий. Метод компьютерного монтажа, с помощью которого сегодня можно превратить в фотографии плоды самого разгоряченного воображения, именуется ныне «виртуальной реальностью». Гор Чахал укрощает собственную фантазию с помощью строгого следования вербальному содержанию образов.

Сама стратегия -- выявлять конкретное в абстрактном, заставляя глаз искать закономерности в хаосе -- восходит еще к традициям сюрреализма. Знаменитый Макс Эрнст, например, описывал свою попытку увидеть в трещинках штукатурки человеческие лица, называя это «стеной для чтения». Наличие компьютера с программой «фотошоп», к примеру, освобождает нас от таких оптических усилий -- лицо человека теперь можно составить из чего угодно: гальки, фруктов, других лиц -- все зависит от желания.

Золотые лица -- значит из чистого золота, причем золото в данном случае вовсе не послушный металл, из которого можно создать отливку по любой предоставленной художником форме. Золото Чахала остается непокоренным, слишком фактурным и самостоятельным элементом, во взаимодействии с которым реальные портретные черты нивелируются. Рытвины, морщины и складки, бороздящие эти лица, делают изображения почти неузнаваемыми, анонимными, как выветренные и смытые дождями надгробия.

Работы, выставленные в галерее Гельмана, замечательны тем, что адекватны сегодняшним переменам в культурном сознании. Поиски новой метафизики (что само по себе звучит смешно) и благородной буржуазности, внимание к «вечным ценностям», характерные для нынешнего витка консерватизма, художник не обличает и не отвергает, но принимает как данность. Но такова природа художественного сознания -- оно не терпит ханжества, и уж если автор берется за представление какого-то феномена, то исследует его до конца, не делая исключения ни для себя, ни для близких. Результат своих экспериментов он предъявляет широкой публике совершенно открыто -- смотрите сами, золотые мои.