Президент Ирана Махмуд Ахмадинежад вчера отправился в поездку по Центральной Азии. Главная цель персидского похода - Бишкек, где завтра пройдет саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Иранский лидер, как сообщает газета «Техран таймс», намерен встретиться с ключевыми игроками региона - президентами России, Китая, Пакистана, Таджикистана, Казахстана и Узбекистана. Ныне Иран имеет в ШОС статус наблюдателя, что явно не соответствует амбициям Тегерана.

Перед тем как взойти на бишкекскую трибуну, Махмуд Ахмадинежад вчера уже побывал в афганском Кабуле и прибыл в туркменский Ашхабад. Посещение Афганистана стало его первым визитом в соседнюю страну. Намерение Ахмадинежада сделать Иран ключевым игроком в регионе, где пересекаются интересы России, США и Китая, может стать новым непредсказуемым фактором в «большой игре» за политический контроль над энергетическими ресурсами Центральной Азии и путями их транспортировки.

«Иран, безусловно, стремится расширить влияние на постсоветскую Азию, но его возможности ограниченны», -- заметил «Времени новостей» завотделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрей Грозин. «Между иранцами и жителями государств региона налицо различия в этническом плане. Определенные шансы на усиление своего присутствия Иран имеет только в Таджикистане. Но и там в силу разнородности элиты и населения говорить о том, что Иран может завоевать какие-то серьезные позиции и потеснить Россию, Китай и западные державы, было бы явным преувеличением. Заступить на поле исторического влияния России и Китая Ирану будет очень трудно», -- уверен эксперт.

Иранский президент предпринимает дипломатическое наступление на Центральную Азию в непростое для своей страны время. Принятые Совбезом ООН в декабре 2006 года и в марте 2007 года резолюции с требованием к Тегерану приостановить обогащение урана не выполнены. Ужесточение санкций может последовать в любой момент. Развернувшиеся этим летом активные контакты Ирана с Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ) и Евросоюзом пока не привели к конкретным и гласным договоренностям. Кроме того, США все настойчивее обвиняют Иран в тайных поставках оружия афганским талибам, воюющим против сил американской коалиции и натовских миротворцев. Подобные обвинения из уст американцев обычно не сулят ничего хорошего той стране, к которой они обращены. Вчера Махмуд Ахмадинежад на пресс-конференции в Кабуле с негодованием отверг утверждения о помощи талибам. А его афганский коллега Хамид Карзай заявил, что «Иран -- дружественная Афганистану страна, которая прилагает усилия для укрепления связей между нашими странами». Кабул и Тегеран особо беспокоит проблема одного миллиона афганских беженцев, нашедших убежище на иранской территории.

Дабы противодействовать организуемой Вашингтоном международной изоляции Ирана и упрочить свои позиции в стратегически важном Центрально-Азиатском регионе, Тегеран может выложить на геополитический стол несколько козырных карт. Прежде всего, это довольно тесные экономические связи с местными столицами. В частности, Иран является крупнейшим после России потребителем туркменского газа. Об активности двусторонних контактов говорит тот факт, что президент Туркмении Гурбангулы Бердымухаммедов всего два месяца назад встречался с Махмудом Ахмадинежадом в Тегеране.

Однако дружба с туркменами не мешает иранцам строить собственные глобальные планы. Реализация проекта «Набукко» по транспортировке иранского газа в Европу позволила бы Тегерану стать региональным газовым гигантом, потеснив тот же Ашхабад. Данный проект пользуется поддержкой Евросоюза, однако США относятся к нему прохладно в силу известных антипатий Белого Дома к режиму иранских аятолл.

Второй фактор, на котором может сыграть стремящийся к региональному лидерству Иран, -- религиозный. Однако и здесь имеются свои сложности. «До сих пор в элитах практически всех постсоветских азиатских государств присутствует настороженное отношение к иранской модели развития», -- подчеркнул в беседе с «ВН» Андрей Грозин. «Даже если вспомнить очень небольшой по времени период увлечения элит постсоветской Азии «исламскими исканиями» первой половины 1990-х годов, то и тогда подобный исламский ренессанс ориентировался не на Иран, а гораздо в большей степени на Саудовскую Аравию. Иными словами, не на персидскую, а на арабскую модель», -- напомнил эксперт.