Гениальному зодчему Василию Ивановичу Баженову трагически не везло. Лучшие проекты или не реализованы (Большой Кремлевский дворец), или искажены, или лежат в руинах (Царицыно). Не очень счастливым оказалось и изучение творчества мастера. Личность и биография известны плохо. За именем тянется длинный шлейф псевдоромантических штампов. Среди них: «непризнанный гений», «прогрессивный масон, борец с самодержавием», «новый Моцарт, обманутый новым Сальери -- учеником Матвеем Казаковым, присвоившим после смерти Баженова многие творения учителя». Единственная научная монография, посвященная Баженову, вышла аж в лохматом 1951 году. Ее автор, Александр Михайлов, провел большую работу по систематизации известных к тому времени баженовских документов. Впервые опубликовал их в полном объеме. Однако читать опус Михайлова почти невозможно. Оценки и характеристики той книги полувековой давности адекватны официальной идеологии антикосмополитизма. «Русский приоритет» кажет свое свиное рыло почти со всех страниц. Удивительно, но Баженов в образе законченного славянофила до сих пор актуален для некоторых ученых и публицистов. В популярной книжке о Баженове, вышедшей в 1980 году из-под пера господина Пигалева, есть такие приписанные архитектору сентенции: «Архитектура здесь зябкая, порядку много... Добротного камню... -- всего в достатке, а вот теплоты русской мало... уюту мало» (это о Петербурге).

Коль нельзя нынче воплотить баженовские архитектурные замыслы, необходимо спасти для потомков хотя бы доброе имя зодчего. Вернуть Баженова Баженову. Задача эта требует подвижнических усилий. Предполагает скрупулезную работу в архивах, реконструкцию того событийного и, что не менее важно, языкового континуума, в котором Баженов был бы адекватен самому себе. Эта задача оказалась под силу лишь одному человеку -- блестящему исследователю Юрию Герчуку. На днях издательский дом «Искусство» выпустил большой том -- итог многолетней работы Герчука. Том, включающий полный корпус писем, пояснений к проектам, свидетельства современников, биографические документы Василия Баженова, вышел в серии «Мир художника». Большинство материалов публикуется впервые.

Собранные документы уникальны во всех смыслах. Они проливают свет на многие, бывшие доселе скрытыми факты баженовской биографии. В частности, на поздний петербургский период, годы учебы (пенсионерства) за границей (в Париже Баженова вскоре признали «своим», а товарищи, «французы молодые, крадывали его прожекты и

Гениальному зодчему Василию Ивановичу Баженову трагически не везло. Лучшие проекты или не реализованы (Большой Кремлевский дворец), или искажены, или лежат в руинах (Царицыно). Не очень счастливым оказалось и изучение творчества мастера. Личность и биография известны плохо. За именем тянется длинный шлейф псевдоромантических штампов. Среди них: «непризнанный гений», «прогрессивный масон, борец с самодержавием», «новый Моцарт, обманутый новым Сальери -- учеником Матвеем Казаковым, присвоившим после смерти Баженова многие творения учителя». Единственная научная монография, посвященная Баженову, вышла аж в лохматом 1951 году. Ее автор, Александр Михайлов, провел большую работу по систематизации известных к тому времени баженовских документов. Впервые опубликовал их в полном объеме. Однако читать опус Михайлова почти невозможно. Оценки и характеристики той книги полувековой давности адекватны официальной идеологии антикосмополитизма. «Русский приоритет» кажет свое свиное рыло почти со всех страниц. Удивительно, но Баженов в образе законченного славянофила до сих пор актуален для некоторых ученых и публицистов. В популярной книжке о Баженове, вышедшей в 1980 году из-под пера господина Пигалева, есть такие приписанные архитектору сентенции: «Архитектура здесь зябкая, порядку много... Добротного камню... -- всего в достатке, а вот теплоты русской мало... уюту мало» (это о Петербурге).

Коль нельзя нынче воплотить баженовские архитектурные замыслы, необходимо спасти для потомков хотя бы доброе имя зодчего. Вернуть Баженова Баженову. Задача эта требует подвижнических усилий. Предполагает скрупулезную работу в архивах, реконструкцию того событийного и, что не менее важно, языкового континуума, в котором Баженов был бы адекватен самому себе. Эта задача оказалась под силу лишь одному человеку -- блестящему исследователю Юрию Герчуку. На днях издательский дом «Искусство» выпустил большой том -- итог многолетней работы Герчука. Том, включающий полный корпус писем, пояснений к проектам, свидетельства современников, биографические документы Василия Баженова, вышел в серии «Мир художника». Большинство материалов публикуется впервые.

Собранные документы уникальны во всех смыслах. Они проливают свет на многие, бывшие доселе скрытыми факты баженовской биографии. В частности, на поздний петербургский период, годы учебы (пенсионерства) за границей (в Париже Баженова вскоре признали «своим», а товарищи, «французы молодые, крадывали его прожекты и