В минувшую пятницу в Махачкале прошел митинг родственников похищенных молодых людей. Первоначально митинг должен был пройти на центральной площади столицы Дагестана, между памятником Ленину и зданием правительства. Однако утром организаторы договорились с властями о переносе мероприятия в менее заметное место, к Кумыкскому театру. На митинг собралось около 200 человек с написанными от руки плакатами, содержащими не только требование вернуть пропавших детей, но и призывы к отставке руководства Дагестана.

Представитель общественного движения «Матери Дагестана» Светлана Исаева, 25-летний сын которой был, по ее словам, похищен в апреле этого года, представила список из 26 фамилий юношей и девушек, пропавших за последние несколько лет. Самой младшей в этом списке, Зареме Патаховой, -- 17 лет, похищенной она числится с июля. Самому старшему -- Владимиру Вялову - -32 года. Родственники полагают, что к похищениям причастны сотрудники правоохранительных структур: некоторые из пропавших исчезли в момент, когда за них точно должны были отвечать работники правопорядка. 25-летний Салих Саидов, к примеру, был два года назад задержан милицией в Москве. Московские милиционеры надлежащим образом оформили его этапирование в Махачкалу, но до дагестанской столицы он так и не добрался. Его ровесник Муамар Мамаев, приговоренный судом к году условного заключения за связи с боевиками, исчез за несколько дней до истечения срока наказания. В резолюции родственники указали, что «в Дагестане действует антиконституционная и антизаконная тайная военизированная структура, которая, пренебрегая конституцией, занимается похищением людей».

Статистика родственников не слишком отличается от официальной статистики похищений и исчезновений людей. По данным секретаря совбеза республики Ахмеднаби Магдигаджиева, с 2004 года в регионе похищено 209 человек, из которых убитыми найдены 14 и освобождены 176. О пятерых стало известно, что они находятся в рядах незаконных вооруженных формирований. Таким образом, ничего неизвестно о 21 жителе Дагестана. Министр внутренних дел Дагестана Адильгирей Магометтагиров возмущен намеками на причастность милиции к похищениям людей и считает, что похищения совершаются по трем основным мотивам: без такового, в надежде на выкуп или при заключении брака (хотя в списке «Матерей Дагестана» всего две девушки, а женихов на Кавказе похищать не принято). Министр рассказал и о случаях, когда родственники объявляли похищенными граждан, задержанных в связи с совершением преступлений, в том числе и террористической направленности. С другой стороны, прокурор Дагестана Игорь Ткачев признал, что часть похищений связана с деятельностью силовых структур: по его словам, более 20 обнаруженных и освобожденных молодых людей рассказали, что их похитили люди в форме и увезли на территорию Чечни.

Президент Чечни Рамзан Кадыров как раз вчера предложил соседним регионам поделиться опытом в борьбе с незаконными вооруженными формированиями. Но власти Дагестана пока намерены действовать иными методами. Прокурор Ткачев встретился с организаторами митинга утром перед началом акции и пообещал обеспечить матерям охраняемый выезд в соседнюю Чечню для розыска родных или как минимум для встречи с руководством чеченской прокуратуры, которая предварительно назначена на 7 августа.

Сотрудники правозащитного центра «Мемориал» в день проведения митинга распространили свой аналитический доклад о ситуации с похищениями в Дагестане. Правозащитники полагают, что в самой южной российской республике с 1990-х годов развивается религиозный конфликт между приверженцами так называемого «чистого ислама» с одной стороны, и официальным духовенством, милицией и властями -- с другой. В сентябре 1999 года Дагестан на фоне вторжения боевиков из Чечни единственным из российских регионов принял специальный закон «О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории республики». Закон, по мнению правозащитников, развязал руки милиционерам, которые теперь могут объявить экстремистом любого, кто регулярно ходит в мечеть. Верующих подвергают профилактическим задержаниям, нередко бьют и пытают, а иногда для получения признательных показаний вывозят на территорию Чечни. Правда, правозащитники подчеркивают, что опираются в основном на данные адвокатов, и не знают, причастны ли пропавшие к боевикам. Но подобная практика «профилактики терроризма» уже не первый год известна на сопредельных с Чечней территориях и не раз приводила к обострению обстановки: достаточно вспомнить налет местных боевиков на Нальчик в октябре 2005 года и нынешнюю вспышку диверсионной активности в Ингушетии. Мятеж в Черкесске со штурмом правительственной резиденции осенью 2004 года, хоть и имел несколько иной мотив, также начался с митинга родственников погибших молодых людей.

Президент Дагестана Муху Алиев, судя по всему, пытается избежать ошибок своих коллег. По его поручению руководители правоохранительных органов уже встретились с «Матерями Дагестана». Президент требует максимальной открытости в работе милиции и спецслужб, а также пытается поддерживать общественные инициативы, направленные на внутриконфессиональный диалог. На прошлой неделе он, в частности, принял 75-летнего поэта Адалло Алиева, который в 90-е годы наряду с Шамилем Басаевым входил в состав так называемого Конгресса мусульман Ичкерии и Дагестана, в 2000 году бежал за границу, в 2004-м попросил разрешения вернуться на родину, явился с повинной и даже получил восьмилетний условный срок. Адалло и Муху Алиев говорили в том числе о похищениях людей и о радикализации молодежи. Поэт подчеркнул, что никогда не являлся террористом и полевым командиром. Но в любом случае это первая за долгое время встреча президента северокавказской республики с оппозиционным нравственным авторитетом такого ранга.