На чемпионат Европы в Лозанну российский фигурист Алексей ЯГУДИН отправился в роли главного претендента на «золото» в мужском одиночном катании. Заявление Евгения Плющенко о том, что он пропустит предстоящий турнир из-за травмы, по сути означало, что Ягудин уже стал чемпионом Европы. Дело в том, что два российских фигуриста, соревнуясь последние год-два главным образом между собой, сделали такой огромный шаг вперед, что фактически оказались недосягаемыми для европейских соперников. В Швейцарии лишь нелепая случайность может помешать Алексею Ягудину первым подняться на пьедестал. Накануне старта корреспондент газеты «Время новостей» Ольга ЕРМОЛИНА побеседовала с фигуристом.

-- Алексей, со стороны ситуация выглядит несколько странно. Плющенко не летит в Лозанну, до этого вы не выступаете на чемпионате России. Не хотите перед Олимпиадой лишний раз пощекотать друг другу нервы?

-- Перед чемпионатом России я подвернул ногу, по этой причине решил не рисковать. И хотя я продолжал тренироваться, но понимал, что в Москве не способен выложиться до конца и показать все, на что способен.

-- Не в обиду будет сказано, но многие посчитали, что вы пропустили московский старт, чтобы сохранить психологическое преимущество над соперником.

-- Если бы это было так, то я вообще не полетел бы в Москву из Питера. Тренер Татьяна Анатольевна Тарасова убеждала не делать этого, советовала остаться дома, чтобы лучше подготовиться к чемпионату Европы. Но я хотел присутствовать на турнире хотя бы в качестве зрителя. Я был уверен в своих силах и нисколько не комплексовал. После Игр доброй воли я не проиграл ни одного турнира. В другой ситуации, не маячь впереди Олимпиада, катался бы в Москве через боль, как это было уже не раз. Но сейчас Олимпиада внесла свои коррективы, и мы подумали: зачем рисковать? Ведь могли бы вылезти старые травмы, что было бы совсем некстати.

-- В каких вы отношениях с Плющенко?

-- Мы соревнуемся на льду. И то, что мы не в очень хороших с ним отношениях вне катка, -- абсолютно наше личное дело. Сейчас, перед Олимпиадой, естественно, идет психологическое давление на соперников. Соревнуются не только Ягудин с Плющенко, но и Мишин с Тарасовой, используя учеников, то есть нас. Это понятно. Не думаю, что Слуцкая, Кван и Бутырская питают друг к другу нежные чувства. Они соперницы, а первое место только одно. Но наши разногласия с Женей начались еще тогда, когда я катался в группе Алексея Николаевича Мишина. Решение уйти от него мне далось тяжело. Все отговаривали, напоминали, что Тарасова вырастила только танцоров. Мама плакала, потому что понимала, что я перееду из Питера в Москву. Но с Мишиным я расстался по-хорошему. Выплатил ему абсолютно все деньги. Специально прилетал для этого в Питер. И меня огорчает, когда он порой проходит мимо и не здоровается со мной.

-- Ваша новая программа поставлена на музыку к кинофильму «Человек в железной маске». Хоть это и голливудская картина, но про французскую жизнь. Не хотели бы вы сделать специальную программу для американской публики?

-- Заокеанскую публику можно взять не только американскими фильмами и музыкой, но и хорошим катанием. Хотя найти подходящее музыкальное сопровождение очень тяжело. Все более-менее известные мелодии, начиная с «Лебединого озера», уже «перекатаны» фигуристами. И в этом году у нас возникли большие проблемы с поиском. Перед началом сезона Татьяна Анатольевна предложила мне попробовать «Паяца». Великая вещь! Но я сразу сказал, что не выдержу четыре минуты и просто умру на льду. Поэтому вместо произвольной программы сделали короткую. «Человек в железной маске» появился уже потом. Самое интересное, что на тот момент я не видел этого фильма, но музыка мне понравилась, как позже и сам фильм. Новая программа, на мой взгляд, не слабее прошлогоднего «Гладиатора», но она другая.

-- Новая программа, новая прическа, новый имидж...

-- Честно говоря, мне и раньше советовали похудеть, но русский человек так устроен, что пока не припрет, он пальцем о палец не ударит. Ну, проиграл Европу, проиграл чемпионат России, зато выиграл чемпионат мира -- значит все о`кей. И только когда в прошлом году я стал вторым и осознал, что действительно заслуживаю второго, а не первого места, решил кардинально что-то менять.

Начал с диеты. Два яблока в день, и так на протяжении месяца. Пошли срывы, особенно когда что-то не получалось на льду. Я садился в машину, ехал куда глаза глядят, несколько раз даже ночевал в лесу. Теперь понимаю женщин, которые изнуряют себя диетой. От этого можно запросто сойти с ума. Через месяц настолько ослаб, что меня мотало из стороны в сторону. Прыгать стало намного легче, но я не понимал, что делаю. В итоге случилось то страшное падение на Играх доброй воли, когда я всерьез задумался, а стоит ли продолжать. Ужасно было и то, что я все время думал только о фигурном катании. Смотрел программы, анализировал. На тренировки приходил за 45 минут до начала. Никаких дискотек и развлечений, жесткий распорядок дня. Спать ложился в 11 вечера. Я словно помешался. В голове вертелись два слова -- Олимпийские игры, Олимпийские игры... Эта мысль настолько угнетала меня, что я проигрывал снова и снова. И в какой-то момент понял, что оказался в тупике.

-- Кто подсказал выход?

-- Валентин Николаевич Писеев -- президент нашей федерации. Он посоветовал мне поработать с психологом Рудольфом Загайновым, который опекал многих спортсменов, в том числе и Ирину Роднину.

-- Почему наши спортсмены так болезненно реагируют, когда их спрашиваешь, есть ли у них психолог? Ирина Слуцкая, к примеру, скрывала и скрывает, что ей помогал психолог Алексеев.

-- Я не вижу в этом ничего предосудительного. Лично мне помощь психолога была необходима. Не хочу раскрывать секретов совместной работы с Рудольфом Максимовичем, но я благодарен ему. Надеюсь, что наконец-то выбрался из ямы и что спад пришелся на прошлый сезон. В моем сознании что-то перевернулось, точнее, все встало на свои места. Я стал прежним Ягудиным. Все так же опаздываю на тренировки, люблю повеселиться, но при этом исчез груз ответственности, который постоянно давил на меня. Теперь я прихожу на тренировки, катаюсь и после больше не думаю о работе. У меня появилось много друзей не из мира фигурного катания, мне стало намного проще и интереснее жить. Я стал стабильнее выполнять прыжки. Раньше это было как в казино -- 50 на 50. Попаду -- не попаду. Я срывал даже тройной флип -- простейший прыжок, который, разбуди меня в пять утра, я его с закрытыми глазами выполню. Сейчас срывов почти не происходит. И меня угнетает только одно -- что перед Олимпиадой надо залечить болячки.

-- Олимпиада закончится, а что потом?

-- Каким бы ни был для меня олимпийский сценарий, я решил, что буду кататься в «любителях» до 2006 года. Правда, мой агент шутит: «Может, ты и докатаешься до 2006 года, а я-то точно до этого времени не доживу». Он не может смотреть мои выступления, все время хватается за сердце.

-- Иными словами, с переходом в профессиональный спорт пока повремените?

-- В финансовом плане сейчас выгоднее оставаться в любительском фигурном катании. Естественно, если числишься в элите. Профессиональных турниров стало гораздо меньше, их можно по пальцам пересчитать. Правда, и сегодня фигуристы рвутся и в туры Тома Коллинза, и в ледовое шоу Stars On The Ice, потому что там относительно «легкие» деньги. Пришел, попил кофейку, откатался, отдохнул, переехал в другой город. Но в этих состязаниях нет азарта, адреналина. Да и к тому же ситуация складывается так, что только я и Плющенко пока выигрываем медали. Американцу Тимоти Гейблу не хватает артистизма, Элвис Стойко после Игр скорее всего уйдет, а китайцы должны еще научиться кататься. Поэтому пока нет смысла в «профи» уходить. Да я и сам не хочу.

-- Если уж мы заговорили о финансах. Какую часть от ваших доходов составляют рекламные контракты?

-- Я не Курникова. Контракт с Visa составляет, может быть, один процент. В этом нет ничего удивительного. Мы российские фигуристы, и чтобы что-то рекламировать за океаном, нам надо выиграть Олимпийские игры как минимум раза два. Правда, в Америке я рекламирую какой-то спортивный напиток, но это не те деньги, о которых можно говорить. К тому же в США совсем другие расходы. Это только кажется, что там легче жить. Почти 50 процентов уходит в налог. Из оставшейся половины 33 процента -- тренеру. Коньки, костюмы, жилье. Я не говорю, что я бедный человек, и не плачу по этому поводу. По большому счету мне вообще не нужно много денег, а только ровно столько, чтобы содержать семью. Я очень хочу жениться. Или хотя бы иметь того, кто был бы рядом и меня понимал. Правда, у меня есть собака, но она сидит и молчит. Хотя и не спорит.