Сегодня на Миусском кладбище Москвы похоронят мультипликатора Александра Татарского. Предлагаем фрагмент интервью, которое Александр Татарский дал журналу "Жизнь в усадьбе". Говорили в основном о загородном доме, который он строил уже много лет, но как всегда бывает, речь шла и о многом другом, например о клоунах, цирке и искусстве работать руками... В общем, о том, что составляет суть человека, и о чем, оказывается, важно вспомнить тогда, когда с ним физически попрощались...

-- Вы ностальгируете по юности?

-- Всегда. Я живу с головой, повернутой назад. Может быть, это отголосок того, что я не наигрался в детстве. Но я глубоко убежден, и так и есть на самом деле, что все люди, которые что-то создают и изобретают, неважно, в науке ли, в искусстве ли, в бизнесе, в них живет ребенок. Бывает, что сроки жизни не совпадают. То есть человек физически жив, а ребенок в нем умер. Я вам гарантирую, что этот человек абсолютно не креативный ни в чем, ни в какой области. Как сказано у Швейка про одного героя, у которого была справка, что он придурок после того, как упал с сарая на оглобли: «может занимать любую государственную должность». Это как ходячие оболочки, живые мертвецы. Полноценная жизнь человека -- пока в нем живет ребенок. Потому что любопытство этого ребенка, собственно, и двигает мир.

-- Свою группу вы подбираете по такому же принципу?

-- Конечно. Только такие люди и занимаются мультипликацией. Другие не выживают. Вообще в искусстве других людей нет и быть не может по определению.

-- Александр Михайлович, а почему вы пошли в мультипликацию?

-- Потому что мне это интересно. Отец мой, Михаил Семенович Татарский, драматург, очень много писал для цирка. Где-то году в 98-м он даже был занесен в Книгу рекордов Гиннесса как самый известный в мире автор для цирка по числу официально зарегистрированных реприз и клоунад. Его репризы и клоунады исполняли все наши известные клоуны: Карандаш, братья Ширман, Берман, Ингибаров, Вяткин, Олег Попов, Никулин с Шульгиным. То есть я цирковой человек, я провел все свое детство там, за кулисами. Я вырос среди клоунов и мечтал быть клоуном. Очень много общался с Никулиным и многое от него взял. И вот, мечтая стать клоуном, я после школы, конечно, пошел работать в цирк. Рабочим по уходу за животными. Но быстро понял, что клоуна из меня не получится. Только Никулин мог позволить себе ничего не уметь -- для этого нужно быть гениальным, каким был он. Все остальные клоуны ходят по проволоке, жонглируют, выполняют акробатические номера, владеют массой цирковых жанров, причем владеют здорово. А еще все умельцы, и это тоже сыграло свою роль.

-- Значит, именно в цирке вы научились многим своим умениям?

-- Конечно. Вот Олег Попов в гриме и в кепке отработал свою репризу на каких-либо гастролях и пошел к себе в вагончик. В вагончике у него были тиски, и он начинал быстро-быстро что-то пилить. Весь реквизит он сам себе делал. Они все это умели делать. Помню, Шульгин из оргстекла склеил мне катушки для магнитофонной пленки нестандартного размера, не на 17 минут, как было предусмотрено, а на 25 -- тогда же ничего в продаже не было. И вот таких нестандартных решений было много. Поэтому после долгого общения с нашими клоунами я стал ходячей энциклопедией и знаю массу технических вещей, которые постоянно пригождаются в жизни: и что с чем клеить, и как выводить пятна, и как сделать так, чтобы цемент не пропускал воду... Но в результате я понял, что никакой я не клоун, что, кроме детского желания, у меня нет никаких реальных шансов. Мой отец уже к тому времени работал на Киевской киностудии, писал сценарии к мультфильмам. Я видел эту обстановку, эту замечательную студию и, конечно же, хотел там работать. Я пришел на киностудию, чтобы начать все с азов. Мне еще не было 17 лет, и в результате я научился абсолютно всему.

-- А студия «Пилот», коей вы ныне руководите, появилась на свет уже, конечно, гораздо позднее?

-- Студии «Пилот» уже много лет, почти 20. Это самая старая из новых студий современной России. Первая в стране независимая частная студия.

-- Создание подобного предприятия было вашей идеей?

-- Нет. Когда в газете «Правда» на развороте появился закон о кооперации, меня вызвали к министру кинематографии и сказали: а давайте мы в виде эксперимента сделаем из вашей студии кооператив. Новая студия «Пилот» уже к тому времени существовала, но входила в систему Госкино. Сделав ее кооперативом, нас юридически выделили как абсолютно независимую студию. Понятно, что мы давно уже не кооператив, но по-прежнему остались независимой студией. Тогда мы были 37-м по счету кооперативом, то есть входили в сотню первых кооперативов страны.