Бывший сотрудник КГБ СССР и ФСБ РФ, бывший адвокат Михаил Трепашкин признан жертвой бесчеловечного обращения. Вчера Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) признал, что во время ареста условия содержания его в камере были ненадлежащими, что по европейским стандартам приравнивается к пыткам. За это властям РФ надлежит выплатить ему 3 тыс. евро в качестве компенсации морального вреда. Вместе с тем ЕСПЧ не согласился с тем, что бывшего чекиста лишили свободы незаконно.

Михаил Трепашкин (сейчас ему 50 лет) стал известен в 1998 году, когда вместе с Александром Литвиненко и еще несколькими сослуживцами на пресс-конференции заявил, будто руководство принуждало их готовить убийства бизнесменов, в том числе и Бориса Березовского. За это выступление офицеры были уволены из органов. Литвиненко сбежал из России и обосновался в Великобритании. Его убийство в ноябре прошлого года в Лондоне стало причиной нынешнего международного скандала.

А г-н Трепашкин остался в России, сменив погоны на адвокатское удостоверение. При этом он вел активную политическую жизнь -- сотрудничал с известным правозащитником Сергеем Ковалевым в расследовании обстоятельств взрывов жилых домов в 1999 году, помог Литвиненко написать скандальную книгу «ФСБ взрывает Россию». Именно эти обстоятельства, по его мнению, и стали причиной возбуждения в отношении него уголовных дел -- такова, заявлял он, месть его бывших коллег.

Первое дело -- о разглашении гостайны -- Главная военная прокуратура возбудила в 2001 году. По версии обвинения, Трепашкин в 1993--1997 годах, «имея доступ к документам и сведениям, содержащим гостайну, преследуя цель использовать их для последующего разглашения, вопреки и во вред интересам службы систематически выносил служебные документы, а также скрытно копировал оперативную и аналитическую информацию УСБ (управление собственной безопасности. -- Ред.) на свои личные дискеты и системный блок компьютера». Все это, как потом подтвердил суд, Трепашкин проделывал для достижения целей «личной заинтересованности» -- подачи жалоб на действия должностных лиц ФСБ и для написания мемуаров. В то время бывший чекист еще был на свободе -- в качестве меры пресечения ему избрали подписку о невыезде. Арестовали его в октябре 2003 года в подмосковном Дмитрове. Сотрудники ГИБДД остановили машину адвоката, обыскали и обнаружили пистолет ИЖ-21. Сам Трепашкин уверял, что оружие ему подбросили, дабы обвинить в тяжком преступлении, лишить наград и званий и упрятать в тюрьму. Так или иначе, но срок он в итоге получил. По первому приговору Московского окружного суда, вынесенному в мае 2004 года, за разглашение гостайны -- четыре года в колонии-поселении. В апреле 2005 года Дмитровский горсуд накинул ему еще год, признав виновным в хранении оружия. Правда, позже Мособлсуд этот приговор отменил.

Но на поселении в Нижнем Тагиле Трепашкин пробыл недолго -- за нарушение режима «бунтаря» перевели в колонию общего режима. Правозащитники сразу объявили его политзаключенным. Сейчас Трепашкин находится в СИЗО Нижнего Тагила, ожидая решения суда по поданной им жалобе. И адвокаты бывшего чекиста, и правозащитники постоянно заявляют, что жизни Трепашкина угрожает опасность, что он страдает тяжелой формой бронхиальной астмы, условия содержания в тюрьме только усугубляют его состояние, а в медпомощи ему отказывают.

В Страсбург г-н Трепашкин обратился еще в ноябре 2003 года, вскоре после ареста. Он заявил, что власти РФ незаконно лишили его свободы и бесчеловечные условия содержания его под стражей стали для него пыткой. Вот как он описал свое пребывание в ИВС Дмитрова: «В камере был грязный деревянный пол с лужами нечистот, повсюду были насекомые, было очень холодно. Мне не дали ни матраса, ни стула, ни даже куска бумаги. Я лежал на деревянном полу, который был покрыт фекалиями и кровью раздавленных жуков. Из-за холода мне пришлось простоять два дня -- я не мог спать. Затем я расчистил место в углу камеры своей одеждой и ненадолго заснул. Через 30 мин. я проснулся из-за того, что по мне ползали жуки, вши и еще какие-то насекомые. С момента моего ареста я не мог выходить из камеры на прогулки. Окно было постоянно закрыто, и я потерял ощущение времени. Только один раз меня водили на допрос к следователю. В камере не было раковины для умывания, и мне приходилось мыться, используя унитаз. Из-за тусклого света в камере у меня ухудшилось зрение».

Представители России в ЕСПЧ возражали: «Площадь камеры №7, в которой содержался заявитель, составляет 6,6 кв.м. В ней имеется унитаз, кран и раковина. В помещении работает центральное отопление. Камера освещается дневным светом в течение дня и электрической лампой в темное время суток. Заявителю выдали постельное белье, но он отказался использовать его «в знак несогласия с его арестом». Необходимое постельное белье ему передали родственники. По результатам инспектирования было сделано заключение, что «санитарное состояние камер является удовлетворительным, ежедневно проводится влажная уборка с дезинфицирующими химическими препаратами, работает вентиляция». Заявителя не выводили на прогулки в связи с проведением ремонтных работ во дворе изолятора временного содержания».

Но Михаил Трепашкин за время предварительного заключения сменил несколько камер. И свое пребывание в тюрьме Волоколамска он описал аналогично: «В камере площадью 18 кв.м я находился вместе с 20 другими заключенными, среди которых был один психически больной (шизофреник). Места для сна не хватало. В камере было полно жуков, вшей и тараканов. Пространство для прогулок было очень маленьким, и возможности нормально подышать воздухом даже там не было, поскольку остальные постоянно курили».

К тому же Трепашкин постоянно жаловался на то, что у него тяжелая форма бронхиальной астмы.

В свою очередь, правительство РФ предоставило медсправку, согласно которой «по результатам визуального осмотра не было обнаружено никаких симптомов бронхиальной астмы». «У заявителя не было астматических приступов в период его заключения, и его зрение не ухудшилось», -- уверяли чиновники.

Но ЕСПЧ отметил, что бронхиальная астма не то заболевание, отсутствие которого можно установить простым визуальным осмотром, тем более что заявителю врачи ставили этот диагноз задолго до ареста. Представители России утверждали, что Трепашкин не представил доказательств того, что условия содержания в камере были именно таковыми. Но суд решил по-другому -- правительство само не представило достаточных контраргументов, а правота заявителя подтверждается тем, что он писал об этом жалобы в прокуратуру и суды. И за перенесенные в застенках страдания Трепашкину по решению ЕСПЧ должно быть выплачено 3 тыс. евро.

А вот незаконность своего ареста бывший чекист доказать не смог. Как указал ЕСПЧ, за незаконное преследование по обвинению в хранении оружия по решению российского суда он получил компенсацию -- 75 тыс. руб. Кроме того, ЕСПЧ отметил, что Трепашкин не стал просить компенсации за весь период своего заключения, а только за первые две недели со дня ареста. Соответственно, решил суд, он не исчерпал все возможности восстановить свои права в рамках российского судопроизводства, и в удовлетворении этой части жалобы было отказано.

Адвокат Михаила Трепашкина Елена Липцер тем не менее решением ЕСПЧ осталась довольна: «Я рада, что основная часть этой жалобы, касающаяся бесчеловечного обращения, была удовлетворена».