В четверг Вашингтон официально объявил об отмене эмбарго на поставки американского вооружения еще двум странам -- Югославии и Таджикистану. Правда, сообщивший об этом высокопоставленный представитель госдепа США Ричард Баучер уточнил, что отмена эмбарго еще не означает «автоматического предоставления всех экспортно-импортных лицензий в оборонной области»: каждый контракт «будет рассматриваться по отдельности». Тем не менее факт остается фактом: в перспективе российский ВПК теряет еще двух потенциальных клиентов.

С началом формирования международной антитеррористической коалиции США приступили к радикальному пересмотру списка «неблагонадежных» стран, которые прежде не могли и мечтать заполучить американское оружие. Вашингтон возобновил военно-техническое сотрудничество с Индией и Пакистаном, оружейное эмбарго в отношении которых было введено в свое время в наказание за самовольные ядерные испытания. Отменил действовавший со времен карабахского конфликта запрет на военные поставки Азербайджану и Армении. Активизировал контакты в оборонной области с Индонезией и Филиппинами, числившимися до этого в американском списке стран, нарушающих права человека. Плюс к тому еще около десятка государств фигурируют сейчас в «коротком списке» госдепа США, сотрудники которого ведут по всему миру экстренные консультации о возможности расширения военного сотрудничества. В ближайшей перспективе в обмен на поддержку американской кампании против терроризма эти страны также могут заслужить право на «наградное оружие». Не учитывать этого в своей военно-промышленной политике Москва просто не может себе позволить, поскольку жизнеспособность российской оборонки напрямую зависит сейчас от экспортных поставок.

Если говорить конкретно о грозящей в перспективе «потере» Таджикистана и Югославии, то для России это не столько финансовый, сколько политический удар. Конечно, армии обеих стран были вооружены продукцией советского ВПК и поэтому теоретически фигурировали в списке наших постоянных клиентов. Однако от теории до практики в данном случае дистанция оставалась весьма значительной. Таджикистан до сих пор так и не оправился от последствий гражданской войны 1992--1994 гг., поэтому о сколь-либо серьезных закупках оружия официальный Душанбе в обозримой перспективе не может и мечтать. До сих пор все необходимое для обеспечения национальной безопасности силовым ведомствам республики выделялось Россией в долг или на основе безвозмездной помощи. Летом прошлого года, когда Таджикистану потребовалось обмундирование для полураздетых бойцов национальной армии, Михаил Касьянов подписал специальное распоряжение №1107-р, разрешавшее безвозмездную передачу со складов МО 5 тысяч шинелей старого образца, нескольких сотен кителей, шапок и ремней: денег у Душанбе не было даже на эти мелочи. С Югославией дело обстояло лишь немногим лучше. Правда, накануне введения весной 1998 года эмбарго ООН в отношении оружейных поставок Белграду сами же американцы обвиняли Россию в том, что Кремль резко активизировал военные связи с режимом Милошевича, подписав с ним военные контракты на астрономическую сумму в 1,5 млрд долларов. Однако, как выяснилось впоследствии, эта цифра была завышена на порядок. Перед введением эмбарго военное сотрудничество Москвы и Белграда ограничивалось лишь ремонтом и восстановлением имевшейся на вооружении югославской армии техники советского образца и поставками боеприпасов и запчастей к ней. К тому же все эти контракты покрывались за счет открытой Россией же специальной кредитной линии. Эмбарго ООН на три с лишним года прервало и эти вялые контакты. Даже после отмены санкции прошлой осенью, несмотря на то что Москву с официальным визитом уже успели посетить новый министр обороны Югославии и начальник ее генштаба, дело так и не сдвинулось с мертвой точки.

О том, чтобы «догнать и перегнать Америку» в сфере ВТС сейчас, конечно же, и речи быть не может. США уверенно контролируют более половины всех общемировых оружейных поставок, оценивающихся примерно в 40 млрд долларов ежегодно. Тем не менее в целом активизация Вашингтона в сфере международных военных поставок крайне беспокоит Москву. В последние несколько лет Россия уверенно наращивала объемы экспортных военных поставок, доведя их в 2000 году до 3,68 млрд, а в прошлом -- даже до 4,4 млрд долларов. От этих денег напрямую зависит обеспечение национальной безопасности страны: в отсутствие гособоронзаказа на военную технику от собственных вооруженных сил национальный ВПК выживает лишь за счет экспортных заказов. Потеря или резкое сокращение спроса на эту специфическую продукцию на внешнем рынке может в перспективе лишить Россию возможности вооружать свою армию. Подводя итоги 2001 года на предновогоднем заседании Совбеза, посвященного итогам экспорта вооружений, Владимир Путин и без того был вынужден признать, что круг клиентов России в сфере ВТС лишь формально насчитывает 60 государств. На самом же деле «реальная география значительно уже»: по словам президента, «в процентном отношении все 60 государств несопоставимы с двумя-тремя нашими основными партнерами». И по крайней мере одного из этих партнеров -- Индию -- мы уже начинаем терять из-за ее начавшегося сближения с США и переориентации на американскую военную помощь. Ситуация такова, что в конечном итоге рынком российского оружия могут остаться лишь государства, официально включенные госдепом США в список «поддерживающих терроризм стран-изгоев» (их в настоящий момент семь: Иран, Ирак, КНДР, Куба, Ливия, Сирия и Судан). Да и то лишь в том случае, если позиция Вашингтона по отношению к ним не изменится.