Громкий коррупционный скандал разгорелся в Архангельске. В отношении ряда высокопоставленных сотрудников местного УБОП возбуждены уголовные дела. Милиционеров обвиняют в вымогательствах у областных бизнесменов и мошенничествах. Основной свидетель, который дал сенсационные показания на сотрудников УБОП, вот уже год как вынужден скрываться. Человек опасается -- и не безосновательно -- мести со стороны некоторых коллег задержанных милиционеров. А власти, обязавшиеся защищать свидетелей и потерпевших, все это время отказывали ему в этом гарантированном специальным законом праве.

Многочисленные обращения в Генпрокуратуру, призванную надзирать за соблюдением законодательства, и в департамент по борьбе с организованной преступностью и терроризмом МВД, отвечающий за безопасность свидетелей, никакого эффекта не возымели. Что делать человеку, если его как свидетеля должны защищать именно те, от кого он прячется, -- сотрудники правоохранительных органов? Этот вопрос так и остался для него не решенным. Доведенный до отчаяния, он обратился за помощью в газету «Время новостей» и поведал нашему корреспонденту о своих злоключениях.

Вся эта криминальная эпопея, как уже говорилось, разворачивается в Архангельске. Ее главный герой -- 43-летний Михаил Иванов (фамилия этого человека по вполне понятным причинам изменена) в свое время был осужден за мошенничество. Свое наказание он отбыл к 2000 году, но на свободу с чистой совестью ему выйти так и не удалось, поскольку некоторые сотрудники местного УБОП решили воспользоваться его услугами для решения своих, сугубо корыстных проблем. «После того как я вернулся из тюрьмы, меня пригласили на встречу сотрудники архангельского УБОП и предложили сотрудничество, -- рассказывает Михаил. -- Оперативники хотели, чтобы я выполнял их поручения, которые бы «способствовали успешной борьбе с организованной преступностью». Правда, предложение это носило добровольно-принудительный характер. В случае отказа от сотрудничества, по словам Михаила, милиционеры пригрозили, что в криминальной среде города сразу станет известно, кто именно сотрудничает с их «антимафиозным ведомством». А со стукачами, как известно, разговор короткий. Тогда Михаилу казалось, что другого выхода, как принять предложенные ему условия, у него нет. Да и прокурорское расследование дела коррумпированных борцов с оргпреступностью подтвердило, что мужчина действовал под принуждением.

На самом деле ни о каком содействии в борьбе с преступностью, которым УБОП и должен был заниматься, и речи не шло. Наоборот, милиционеры сами из защитников правопорядка превратились в преступников. При посредничестве Михаила, исполнявшего роль бандитской «крыши», они имитировали «наезды» на архангельских предпринимателей, а затем вымогали у них деньги за «избавление» от криминала, фактически навязывая местному бизнесу свою «милицейскую крышу». Вот как рассказывает об этом сам Михаил: «Антимафиозное ведомство "крышевало" предпринимателей. Когда милиционерам не удавалось договориться с коммерсантами, они обращались ко мне. Для воздействия на несговорчивых разыгрывались целые представления. Я под видом бандита сначала «наезжал» на бизнесменов, те в свою очередь бежали за помощью в УБОП. А там их уже поджидали. Внимательно выслушав «жертву», оперативники заявляли предпринимателю, что, дескать, действительно, в городе появилась сильная преступная группа, с которой «так просто» не справиться. Дальше следовал банальный развод коммерсантов на деньги».

Выбраться из-под такой милицейской «опеки» означало сильно рисковать не только своей собственной жизнью и здоровьем, но и безопасностью своих близких. Любые попытки неповиновения подавлялись быстро и жестко. «Два раза я вместе с одним из сотрудников УБОП на его машине ездил к их должнику, -- вспоминает Михаил. -- Оперативник с собой брал канистру с бензином. Пока он ждал внизу, я поджигал дверь. Первый раз неудачно получилось, не загорелась дверь. Зато во второй заполыхала как надо. Человек намек понял, деньги вернул».

Однажды согласившись на «сотрудничество», Михаил и сам оказался повязанный одной ниточкой со своими подельниками в погонах. Как правило, рассказывает он, с «важными поручениями» к нему обращались старшие оперуполномоченные различных отделов по борьбе с оргпреступностью и терроризмом. Работал он, правда, не за просто так -- за каждое такое «поручение», по его словам, платили в среднем по 500 долл. «Если я не мог сам выполнить работу, они предлагали найти того, кто сможет это сделать за меня», -- продолжает рассказ Михаил и вспоминает еще одни эпизод, который дает представление о его «обычных» обязанностях: «В марте прошлого года сотрудники УБОП вновь обратились ко мне за помощью. Им нужно было «наехать» на хозяйку обувного магазина. Хотели, чтобы та стала отстегивать им вместо 400 долл. две тысячи долларов в месяц. Опер сам разработал план всего мероприятия. Я под видом покупателя должен был приобрести в ее магазине на Поморской улице женские сапоги. А через неделю сдать их обратно и, помимо компенсации за некачественный товар, потребовать еще и возмещения морального вреда -- мол, каблук у сапога отвалился, девушка упала и повредила ногу. Если в удовлетворении моих требований в магазине откажут, то по сценарию я должен был угрожать хозяйке, которая вслед за этим, по замыслу милиционеров, должна была обратиться к ним за помощью». Спектакль был разыгран как по нотам. Но оваций милиционерам сорвать так и не удалось -- женщина отказалась платить завышенную в полтора раза мзду. За что, собственно, пришлось расплачиваться ее семье. «Сначала избили ее мужа, кстати, бывшего милиционера, сделав его инвалидом. Потом кто-то обстрелял из автомата окна детской комнаты в квартире хозяйки обувной лавки», -- рассказывает Михаил. Но и этот способ «уговора» на этот раз не дал ожидаемого результата. Женщина оказалась не из пугливых и обратилась за помощью в Архангельскую областную прокуратуру.

Этот эпизод и стал первым в деле архангельских «оборотней в погонах». Поступок хозяйки обувного магазина придал смелости и Михаилу, который тоже вслед за ней пошел в прокуратуру и выложил все как на духу. «Следователь был в шоке от моих рассказов, и сначала он, кажется, даже не верил мне», -- поделился он своим первым впечатлением от беседы в прокуратуре.

Однако с того момента, как Михаил решил сбросить с себя милицейское ярмо, его проблемы не закончились, а наоборот, только усложнились. В результате он оказался в положении загнанного зверя, которому трудно найти спасение от охотников поквитаться. Михаил рассказал, что примерно одновременно с его обращением в прокуратуру один архангельский крупный бизнесмен попросил его помочь убрать двух своих конкурентов. Отказавшись, он пожаловался в милицию, где, по его словам, ему предложили записать разговор с бизнесменом на пленку. «Со здоровым кассетным диктофоном я идти на встречу с заказчиком я отказался -- с такой аппаратурой меня бы запросто вычислили. Пришлось покупать цифровой диктофон. А потом с записью разговора я снова пошел в прокуратуру. Но меня направили к другому следователю, а он отказался возбуждать уголовное дело. Буквально через несколько дней после моего повторного визита в прокуратуру заказчику убийства стало известно о моих действиях. Тут я понял, что меня могут просто закатать в асфальт как сотрудники милиции, так и тот бизнесмен. И тогда я решил бежать», -- говорит Михаил.

В деле о вымогательстве денег у хозяйки обувного магазина Михаил Иванов проходит главным свидетелем, и от его показаний во многом зависит и то, какие еще факты преступной деятельности борцов с преступностью в итоге удастся доказать. Это понимал и следователь Архангельской облпрокуратуры, которому поручено вести расследование. Он видел, что свидетелю угрожает опасность, и обратился с ходатайством к прокурору о применении к Михаилу мер, предусмотренных федеральным законом «О государственной защите потерпевших и свидетелей». А в законе в этом все четко и ясно написано: следователь выносит постановление о применении необходимости защиты того или иного лица, а затем определяются уже конкретные меры в зависимости от ситуации. Это может быть и личная охрана, выдача средств защиты, смена места жительства, замена документов и даже изменение внешности. Кроме того, свидетелю гарантируется, что его права не будут ущемлены, а все данные о нем станут конфиденциальными. Охрану участников уголовного судопроизводства осуществляют российские спецслужбы -- МВД и ФСБ.

Но просто все оказалось только на бумаге. На практике этот замечательный закон, как показал случай с Михаилом (а его вряд ли следует считать исключительным), совершенно не работает. Более того, дошло до откровенной глупости -- защищать и охранять свидетеля Михаила должно то самое ведомство, сотрудники которого подозреваются в том, что втянули его в свой преступный бизнес.

«ФСБ охраняет в тех случаях, когда существует угроза безопасности государства. Значит, меня, по всей видимости, должно охранять МВД, -- рассуждал запуганный и запутавшийся в бюрократических проволочках свидетель. -- В министерстве эта обязанность возложена на отделы по борьбе с оргпреступностью. Но как же это получается -- я дал показания на коррумпированных сотрудников УБОП, а защищать меня должны их же коллеги. То есть обо всех, считающихся конфиденциальными, данных -- моем местонахождении, новой фамилии и тому подобном -- будет знать все управление? Тогда и устранить меня будет проще простого. Получается, закон работает только в том случае, если те, кто угрожает свидетелю, не имеют вообще никакого отношения к милиции».

Какое-то время Михаил еще продолжал ездить в прокуратуру для участия в различных следственных действиях, но потом угроза стала слишком уж реальной. «Охрану все-таки выделили, но однажды вечером нас все равно чуть не убили на конспиративной квартире. Пришлось скрываться бегством», -- признался Михаил. Спрятаться свидетель решил в Москве -- в столице затеряться, казалось легче, да все федеральные структуры правоохранительных органов именно здесь и расквартированы -- в случае чего, будет куда жаловаться.

Но и это оказалось далеко не просто. Вернее, пожаловаться-то можно, да только результат будет все тем же, то есть нулевым. В Генпрокуратуре на заявление молящего о защите свидетеля отреагировали сугубо формально -- спустили его обратно в прокуратуру Архангельской области. «Те в свою очередь обратились в УБОП, где им объяснили, что я сам скрываюсь, прячусь, а они-то как раз хотят меня охранять. Прокурорские так и написали наверх», -- жалуется Михаил. Не получилось с Генпрокуратурой, пошел в МВД -- в департамент по борьбе с организованной преступностью и терроризмом (ДБОПиТ). В главном «антимафиозном» ведомстве только руками развели, никакой конкретной помощи предложить так и не смогли. «Милиционер поинтересовался у нас с женой, почему мы решили, что охрану нам нужно предоставить именно в столице, почему мы не поехали, к примеру, в Петропавловск-Камчатский? -- описал свою беседу в МВД Михаил. -- Потом все-таки согласился помочь, но в том случае, если мы ему докажем, что нам угрожает опасность! С его слов получалось, что помочь нам смогут только после того, как архангельские убоповцы напишут рапорт о невозможности защиты свидетеля. Но, во-первых, я именно от них и прячусь, а, во-вторых, такое письмо, в котором они признаются в собственном бессилии, будет означать неудовлетворительную работу милиции. А коли так, то там потребуется министерская проверка, по итогам которой надо будет разогнать таких сыщиков. Естественно, в своем бессилии никто признаваться не стал».

С июня прошлого года, когда Михаил ударился в бега, прошел ровно год. И как теперь ему быть, вернее, как выжить, так и осталось непонятным. Cейчас его положение действительно близко к безвыходному. «Я попросил милиционеров сделать мне хотя бы другие документы. Вы же понимаете, что со старым паспортом я не могу ни снять квартиры официально, ни устроиться на работу, ни получить медицинской помощи -- об этом сразу может стать известно тем, кто меня ищет, -- рассказывает Михаил. -- И тогда мне посоветовали обратиться в Архангельский паспортный стол. А там мне предложили помочь с новыми документами, если я пришлю им фотографии свои и супруги, а также назову новую фамилию, которую я хочу взять. Архангельская милиция пообещала все сделать в кратчайший срок и с курьером, поездом передать мне. Такое впечатление, что они надо мной просто издеваются. Ведь ясно, что мои новые паспортные данные сможет узнать любой сотрудник местных органов внутренних дел».

В Архангельской областной прокуратуре вашему корреспонденту подтвердили, что все рассказанное Михаилом вовсе не вымысел и не бред сумасшедшего, как может показаться на первый взгляд. «Да, действительно по фактам, изложенным свидетелем, была проведена проверка, и они нашли свое подтверждение. Возбуждено несколько дел. О подробностях, о количестве задержанных, их имена и фамилии разглашать нельзя в интересах продолжающегося следствия», -- заявили наши источники в прокуратуре.