Год за годом ММКФ оставляет одно и то же послевкусие -- критики дежурно ругают конкурсную программу, выбор жюри и пресловутый класс «А». Хотя вроде давно надо было привыкнуть к тому, что основную погоду на ММКФ делает отнюдь не конкурс, а шумные гала-премьеры. Но и с последними в этом году вышел какой-то прокол: половину картин не привезли, а вторую половину нещадно критиковали. Новые фильмы старых любимцев -- Озона, Кустурицы и Лелюша -- на звание хитов не потянули. А социальным медитациям австрийца Ульриха Зайдля и румына Кристиана Мунджу отечественный зритель предпочел мультик «Ратутуй».

Впрочем, отсутствие очевидных хедлайнеров фестивального процесса сполна компенсировалось наличием в программе большого количества ярких дебютов. В конце концов, если заведомо понятно, что в конкурс ММКФ не отдадут свои картины режиссеры с мировым именем, почему бы не сделать ставку на раскрутку новых имен и не оформить это фестивальной концепцией. В кино сейчас происходит смена поколений. Итоги минувшего Каннского фестиваля, где главные призы отдали дебютантам, ярко иллюстрируют тенденцию. Продюсеры всего мира ищут свежую кровь, а мы вздыхаем, что к нам не едут звезды класса «А». Не едут -- и не надо. Зато в Москву охотно отдадут свои работы те режиссеры, среди которых при внимательном отборе можно угадать имена будущих Херцогов и ван Сэнтов.

Дешево -- не значит плохо

Программа «Перспективы» 29-го ММКФ переплюнула основной конкурс по всем показателям. То, как ММКФ отражает некоторые смутные кинотенденции, хорошо видно на примере зрительской реакции. Я никогда прежде не видела, чтобы на Московском фестивале аплодировали фильму стоя и кричали в финале «браво», требуя, чтобы автор еще раз поднялся на сцену, помахал ручкой и раскланялся. Именно такого приема московской публики (которая обычно норовит слинять из зала в буфет) удостоились сразу две картины дебютного конкурса -- «Как это далеко» эквадорской девушки Тани Эрмиды и «Маленькая ложь во спасение» тридцатилетнего британца Карадога Джеймса.

Снятый за жалкие 200 тыс. эквадорский фильм удивил какой-то почти невозможной свободой в обращении с материалом и почти радикальной простотой. В незатейливую форму роуд-муви режиссер умудрилась упаковать сразу несколько жанров -- озадачить зрителя сугубо внутренними социальными проблемами, по ходу дела ознакомить с местной этнографической спецификой, начинить сюжет комедийными гэгами и остроумными диалогами, а на выходе получить совершенно воздушную картину про то, как трансформируется сознание человека в результате перемещений в пространстве.

Дебют режиссера из Уэльса («Маленькая ложь во спасение») вполне вписывается в традиции британского кинематографа с его крепкой актерской школой и почти театральной выверенностью сюжетной схемы. Но семейная драма валлийских работяг, переругавшихся из-за романа дочери с индийцем, выстроена с таким профессионализмом и знанием таких ювелирных эмоциональных нюансов, какие невозможно встретить в работах наших дебютантов.

На фоне общей удачности работ дебютного конкурса даже не хочется критиковать выбор жюри, которое всем прочим экзотическим радостям предпочло латышскую «Монотонность». И такой выбор имеет место быть.

Китайский фронт

Но главным откровением минувшего ММКФ стали молодые режиссеры из Китая, которые выступили таким сплоченным и уверенным в себе фронтом, что перетянули на себя львиную долю внеконкурсных показов и зарезервировали за собой две тематические программы. И дело не только в Годе Китая в России. В официальную программу ММКФ попало порядка десяти фильмов из КНР, средний возраст авторов которых составляет тридцать лет. Разброс жанров -- от традиционной семейной истории (конкурный «Парк» Инь Личуань) до постмодернистской иронии («Чемодан» Вань Фэн) и жестокого арт-хауса («Замороженный» Сяошуая). Больше половины работ, включая фестивальный хит «Затерянные в Пекине» Ли Ю, сняли режиссеры-девушки.

Плодовитость так называемого «шестого поколения» китайских кинематографистов легко объяснима. На фестивальной пресс-конференции режиссер фильма конкурсной программы Инь Личуань удивила журналистов нестандартным ответом на вопрос о финансировании ее дебюта. Хрупкая китайская барышня застенчиво рассказала, что ее сценарий победил в конкурсе «Десять женских историй». Главным условием этого государственного проекта было участие в нем девушек-режиссеров, не получивших специального образования в киношколе. Сама Инь Личуань по образованию филолог, а ее коллега Вань Фэн (режиссер «Чемодана») в прошлом -- фотомодель. А еще восемь картин, получивших финансирование в рамках этого проекта, до Москвы не доехали, но участвовали в других международных смотрах. На вопрос, сколько вообще дебютных картин финансируется государством в Китае, девушка затруднилась ответить, сказав только: «Много, очень много...»

Русская модель

Вот у нас в последнее время много говорят о подъеме нового российского кино и даже усматривают здесь какую-то «новую волну». Но если говорить о дебютных картинах последних лет -- тех, которые не стыдно было бы показать программой на каком-нибудь международном фестивале, то наберется их штук пять, не больше. Звягинцев, Вырыпаев, Попогребский, Хлебников, Лобан -- кто еще? Для конкурса дебютов минувшего ММКФ «наскребли» только якутскую малобюджетку «Дыши» театрального режиссера Сергея Потапова. Отечественные продюсеры кричат, что у них нет сценариев. А что, если бы им в руки попал синопсис «Чемодана» или «Замороженного»? Ответ известен заранее. Лично я не знаю ни одной крупной продюсерской компании, которая взялась бы финансировать подобные авторские проекты. Местные производители предпочитают «Русалок» и «Питер FM», а в порядке исключения -- простые провинциальные истории. Самый радикальный фильм последних лет снял режиссер Сергей Лобан («Пыль») на свои собственные деньги. В Москве нет ни одного кинотеатра, предназначенного для проката независимого кино. А хваленое государственное финансирование дебютов исчисляется десятком лотов на сайте Госкино, к которым недавние выпускники не знают, как подступиться. Недавно один продюсер на телевидении признался, что если бы сейчас к нему попал сценарий Тарковского, то он бы на него денег не дал. Ну и о каком подъеме все вокруг говорят?

Город, у которого украли голос

В последний день работы ММКФ в программе «Московская эйфория» показали уникальный аргентинский фильм «Антенна» режиссера Эстебана Сапира -- немое кино, апеллирующее к традициям Мельеса и Фрица Ланга, в основе которого -- фантастический сюжет про безмолвствующий город, которым правит ТV. Удивительна сама идея немого кино про немоту, но еще больше поразило воображение режиссера, придумавшего огромное количество фантастических деталек и тревожных образов.

В короткой беседе после премьеры фильма на ММКФ аргентинский режиссер рассказал, что его проект возник благодаря энергии продюсера: «Этот человек работал со мной на моей первой картине десять лет назад. Она называлась «Отличный порох» и тоже состояла из набора образов. Для меня картинка в кино важнее истории. Сперва я рисую комикс, придумываю какие-то детали, а потом уже под них сочиняю историю. После своего первого фильма я вообще не был уверен, что хочу впредь заниматься кино и вновь проходить через ад производства. Но мой продюсер, еще более сумасшедший человек, чем я, все время теребил меня. Картина стоила всего миллион долларов, но их все равно надо было окупить. Несмотря на то что фильм получился практически немым, да к тому же черно-белым, он шел в прокате в пяти кинотеатрах Буэнос-Айреса. В результате его посмотрели около пятнадцати тысяч человек, а права были проданы в пять европейских стран».

В эпоху цифровых камер и компьютерных технологий авторское кино может стоить совсем недорого, а зрительский успех превосходить прогнозы и ожидания. Странно, что в Аргентине и Эквадоре находятся люди, способные понять и оценить проекты молодых режиссеров. А растущая на нефтедолларах российская киноиндустрия наотрез отказывается от рискованных дебютных проектов.