22 июня 1941 года -- одна из самых страшных дат в жизни нашего народа. И дело даже не в колоссальных, не имеющих аналога в российской и мировой истории потерях первых дней войны -- людских, территориальных, военной техники, и не в последовавших за ними сражениях и неимоверных тяготах четырехлетней смертельной схватки, которыми заплачено за победу в ней нашего народа. Навсегда остался вопрос: как же такое могло случиться в июне 1941 года, в стране, где все было подчинено обороне? Кто же за это несет ответственность? Ответа на этот вопрос пока нет. Газета «Время новостей» публикует главы из книги Александра Осокина «Великая тайна Великой Отечественной. Новая гипотеза начала войны», которая вскоре выйдет в свет в издательстве «Время».

«Пора вмешаться в дела Европы»

17 апреля 1941 года Сталин неожиданно для всех впервые в жизни приехал на вокзал провожать представителя иностранного государства -- японского министра иностранных дел Мацуоку. При этом он впервые обнимал иностранного представителя. Самое удивительное -- он заключил в объятия и участвующего в проводах Мацуоки посла Германии графа Шуленбурга, а также крепко пожал руку исполняющему обязанности военного атташе Германии в Москве полковнику Кребсу. «Мы должны остаться друзьями и сделаем для этого все», -- заявил он при этом.

<...>4 мая 1941 года произошло выходящее из ряда вон событие: Сталин по решению Политбюро принял на себя обязанности председателя Совнаркома -- руководителя Советского правительства, о чем в тот день знал лишь самый высший круг посвященных в СССР.

5 мая 1941 года Сталин выступил со специфической речью перед выпускниками военных академий на приеме в Кремле. В ней он неожиданно объявил, что СССР будет вести не оборонительную, а наступательную войну, к которой страна готова. Говорил он и о том, что политически подготовиться к войне -- это значит правильно выбрать союзников. Именно этим он объяснял огромные успехи Германии (чьим, хотя и не участвующим в боевых действиях, союзником с августа 1939 года являлся СССР). Будущего противника Сталин не обозначил, однако позволил себе назвать секретную цифру количества советских дивизий -- более 300, из-за чего речь не была опубликована (кстати, не опубликована и по сей день и известна лишь по пересказам, а также по записям, сделанным затем по памяти участниками этого приема). Сталин также подчеркнул, что надо быть готовым к любым неожиданностям. В последующем, до начала войны, этот мотив многократно повторялся советской пропагандой. Нельзя не отметить и того, что и Гитлер, выступая 27 или 29 апреля 1941 года перед офицерским корпусом, по другим источникам -- перед выпускниками военных училищ, говорил: «В ближайшее время произойдут события, которые многим покажутся непонятными». 28 апреля Гитлер принял германского посла в СССР Шуленбурга, 30 апреля Шуленбург и посол СССР в Германии Деканозов вернулись в Москву, и 1 мая Деканозов стоял рядом с вождем на трибуне Мавзолея, возможно, рассказывая ему новости из Берлина. Кстати, 4 мая Гитлер выступил с программной речью в рейхстаге, где почему-то даже не упомянул об СССР.

По вполне понятным причинам все намеки и иносказания сталинской речи, произнесенной 5 мая, после начала, а уж тем более после окончания Великой Отечественной войны теми, кто ее слышал, в воспоминаниях трактовались как предупреждение вождя о неизбежности предстоящей схватки с фашистской Германией, хотя на самом деле ее содержание было далеко не столь однозначно. Не стоит забывать и о том, что в 1939 году руководством СССР и Германии были подписаны не только Пакт о ненападении и Договор о дружбе и границе, но и совместное заявление против «поджигателей войны», где говорилось: «...Ликвидация настоящей войны между Германией с одной стороны и Англией и Францией с другой стороны отвечала бы интересам всех народов. Поэтому оба Правительства направят свои общие усилия, в случае нужды в согласии с другими дружественными державами, чтобы возможно скорее достигнуть этой цели. Если, однако, эти усилия обоих Правительств останутся безуспешными, то таким образом будет установлен факт, что Англия и Франция несут ответственность за продолжение войны, причем в случае продолжения войны Правительства Германии и СССР будут консультироваться друг с другом о необходимых мерах».

А к моменту произнесения Сталиным речи эта война продолжалась уже почти два года! Поэтому особый интерес представляет восприятие речи Сталина 5 мая 1941 года немецкой стороной.

В своих мемуарах советник посольства Германии в предвоенной Москве Густав Хильгер (человек весьма информированный, участник и переводчик почти всех советско-германских переговоров на самом высшем уровне) пишет: «5 мая 1941 г. в Кремле состоялся прием для молодых выпускников 16 академий Красной Армии. По сообщениям, имевшимся у посольства, Сталин произнес на этом банкете речь, в которой подчеркнул превосходство германского военного потенциала над советским, чем, по мнению наших информаторов, совершенно явно хотел подготовить слушателей к необходимости компромисса с Германией. Этому резко противоречили те сообщения, которые сделали мне уже во время войны три попавших в плен старших советских офицера, тоже присутствовавших на этом приеме. По их словам, начальник управления военных академий СССР генерал-лейтенант Хозин хотел произнести тост за мирную политику СССР, на что Сталин отреагировал резко отрицательно, сказав, что теперь с этим оборонительным лозунгом надо покончить, ибо он устарел, хотя под этим лозунгом Советскому Союзу и удалось далеко продвинуть вперед свои границы на севере и западе и увеличить свое население на 13 млн человек. Однако теперь этим больше ни пяди земли не приобрести.

Красная Армия, сказал он, должна привыкнуть к мысли, что мирная политика кончилась и наступила эра расширения фронта социализма силой. Тот, кто не признает этого, -- обыватель и дурак. Надо покончить наконец и с восхвалениями германской армии.

Мне так никогда и не удалось получить достоверное объяснение различия между этими двумя сообщениями. За правильность сведений офицеров говорит тот факт, что их рассказы совпадали друг с другом, хотя у них не было никакой возможности заранее согласовать друг с другом свои показания. Поэтому допустимо предположить, что Сталин намеренно устроил так, чтобы первое сообщение попало в руки посольства, и тем самым Гитлеру было бы дано доказательство его миролюбивой политики...

Вот еще одно впечатление об этой речи, пришедшее с другой стороны.

Попавший в немецкий плен генерал-майор А.З. Наумов в 1942 году по памяти якобы так передал на допросе слова, сказанные Сталиным 5 мая 1941 года: «Война, разворачивающаяся в Европе, заставляет нашу страну активно вмешаться в дела Европы. Германская армия добилась на сегодняшний день таких больших успехов потому, что еще не сталкивалась с достойным противником. Все это время она вела войну против малых, слабых государств, для чего не требуется особых стратегических способностей, так что некоторые наши офицеры напрасно переоценивают успехи германской армии. Посмотрим, на что будет способна германская армия, когда столкнется с настоящим противником... Советский Союз можно сравнить... со свирепым хищным зверем, который затаился в засаде, поджидая свою добычу, чтобы затем одним прыжком настичь ее. Недалек тот день, когда вы станете свидетелями и участниками огромных социальных изменений на Балканах. Эра мирной политики закончилась, и наступила новая эра -- эра расширения социалистического фронта силой оружия...».

Имеется еще один вариант этой речи, при жизни Сталина подготовленный к публикации в собрании его сочинений после войны, пожалуй, самый большой по объему, но, естественно, отредактированный до полной идеологической стерильности. Причем имеются сообщения, что сам вождь в очередном томе своих сочинений печатать его все же не разрешил.<...>

6 мая 1941 года стало понятно, что выступление перед выпускниками военных академий Сталин делал, примеряясь к своей новой роли -- председателя Совнаркома, руководителя Советского правительства. Об Указе Президиума Верховного Совета об этом назначении было сообщено по радио 6 мая, а в «Правде» он был опубликован 7 мая.

Ни одного события внутри страны, из-за которого Сталин впервые мог пойти на столь серьезный шаг, как официальное принятие на себя всей полноты власти, не было. Вне ее тоже не было ничего, что могло бы толкнуть вождя на столь серьезное решение -- ни международных конференций, ни крупных переговоров. Остается предположить, что ожидалась (вернее, заранее намечалась) война. С кем же? С фашистской Германией? Но ведь известно, что в это время Сталин боялся любых, даже мелких провокаций, способных вызвать недовольство Германии, даже не разрешал сбивать немецкие самолеты, летающие над нашей территорией, и т.п., и вдруг он делает такой серьезный шаг. Значит, он почему-то не опасался, что Гитлер неправильно поймет факт его назначения советским премьером. Скорее всего, именно потому, что Гитлер об этом назначении был предупрежден, и потому, что в виду имелась другая война -- та, которую Сталин мог тайно пообещать Гитлеру вести совместно, и эта война могла быть только против Англии, так как Америка находилась далеко и в войну еще не вступила, а Франция и большинство стран Европы уже были побеждены или капитулировали.

Не стоит забывать, что до этого Англия сделала многое, чтобы направить острие агрессии фашистской Германии на Восток. Об этом свидетельствуют Мюнхенское совещание, проведенное без участия СССР, на котором подписано Мюнхенское соглашение; «политика невмешательства» Англии и Франции в связи с войной в Испании; «странная война» 1939--1940 годов, приведшая к разгрому Франции, уходу английских войск с материка и оккупации большей части Европы немецкими войсками. Англия могла объявить войну СССР и после 17 сентября 1939 года, соблюдая гарантии, данные Польше, которые были нарушены вторжением советских «освободительных» войск, но почему-то не сделала этого, ибо тогда открытый военный союз Германии и СССР против Англии стал бы неизбежен. (Интересный факт: Сталин, оказавшись на одном из кремлевских приемов между двумя Игорями -- Моисеевым и Ильинским, на предложение загадать желание сказал: «Хочу, чтобы Гитлер скорее ударил по Англии!». Об этом рассказал И. Моисеев 3 сентября 2000 года в телепередаче Г. Боровика «Театр Иосифа Сталина».)

Другой примечательный факт: в 1940--1941 годах по приказу Сталина в СССР развернулось массовое производство новейшего истребителя МиГ-3 предназначенного для наиболее эффективного ведения боя на высоте 7--9 километров, однако на такой высоте в то время летали не немецкие, а английские бомбардировщики. К началу войны было изготовлено 1400 МиГ-3 а истребителей Як-1 и ЛаГГ-3 специализировавшихся на уничтожении немецких бомбардировщиков, -- лишь 400 и 300 соответственно. <...>

А вот еще одна деталь, проясняющая отношения СССР и Германии перед самой войной: по указанию Сталина большое количество советских транспортных судов (в первую очередь принадлежавших ранее трем прибалтийским республикам, лишь недавно вошедшим в состав СССР, многим из которых даже не успели сменить латинские буквы названий на бортах) было передано Германии для участия в готовящейся высадке в Англии (операция «Морской лев»).

<...>

10 мая 1941 года (через четыре дня после назначения Сталина Председателем Совнаркома и в первую годовщину назначения Черчилля премьер-министром!) произошло сенсационное событие, спутавшее все карты на политическом игорном столе Европы: первый заместитель фюрера по партии Рудольф Гесс оказался в Англии. Сообщалось, что он совершил перелет на одноместном истребителе Ме-110 и приземлился с парашютом в Шотландии. Берлин утверждал, что это поступок умалишенного, Москва серьезно опасалась, что Гесс выполнял специальное поручение Гитлера. Колебания в гитлеровском руководстве по вопросу о том, в какую сторону должен был быть нанесен их первый главный удар -- в сторону Востока или Запада, шли давно, поэтому нельзя исключать того, что Гесс прилетел в Англию с проектом договора о совместных боевых действиях против СССР и, возможно, убеждая англичан, рассказал о согласии СССР осуществить вместе с Германией высадку в Англии. Недавно промелькнуло сообщение, что один из девяти экземпляров «Барбароссы» имелся в сейфе Гесса; не исключено, что он располагал полным планом военных действий Третьего рейха в соответствии с директивой фюрера №21 от 18 декабря 1940 года и против Англии, и против СССР, одним из вариантов, частным случаем (Fall «Barbarossa») которого являлась «Барбаросса». Вполне возможно, что, поняв всю опасность такого развития событий для Англии, Черчилль обманул немцев, подписал этот договор и отправил его Гитлеру. А когда Гитлер ударил по СССР, фактически открыв гибельный для себя второй фронт, Черчилль никаких действий против СССР не предпринял, а, напротив, немедленно предложил Сталину союз и всемерную помощь. <...>

Сталин просчитался

Будучи воссозданной сегодня по различным опубликованным материалам (ибо прямых подтверждающих ее документов пока нет), предлагаемая автором настоящей книги новая гипотеза начала Великой Отечественной войны выглядит так.

После быстрого (почти молниеносного) разгрома Германией в мае-июне 1940 года Франции Сталин понял, что ему надо немедленно вступать во вторую мировую войну, так как иначе впоследствии придется иметь дело с противником, не истощенным долгой войной, а окрепшим от побед и захвата сырьевых баз. Поэтому он в течение месяца занял Прибалтику, ставшую по договору с Германией 1939 года сферой интересов СССР, прихватив Буковину. Воевать против Гитлера он был еще не готов, и хотя понимал, что столкновение СССР с фашистской Германией неизбежно, надеялся оттянуть его до 1942 года. Кроме того, Сталин должен был переориентироваться в связи с событиями, только что происшедшими в Европе. После капитуляции Франции в июне 1940 года Гитлер мог захватить документы о намерении Англии и Франции во время советско-финской «зимней» войны вступить в нее на стороне Финляндии (для начала послать туда корпус в 150 тысяч человек, а затем осуществить бомбардировку бакинских нефтепромыслов) и наверняка предъявил их Сталину. Может быть, только после этого Сталин дал согласие на участие вместе с Германией в десантной операции в Англии, при этом его главной целью было выведение своих войск далеко на Запад. На взгляд автора, Сталин с этой десантной операцией разыгрывал беспроигрышный для себя стратегический вариант: с помощью Германии флот, парашютно-десантные корпуса, морская пехота и танковые войска СССР, участвующие в десанте, оказывались на побережье Северного моря. При этом Сталин получал возможность действительно высадить десант в Англии, или же, что гораздо вероятнее, договориться с англичанами и ударить по Германии с запада, образовав там вместо англо-французского фронта с его «странной войной» образца 1939--1940 годов весьма горячий советско-англо-германский фронт, то есть взять Гитлера в клещи. Свое согласие, данное Гитлеру на высадку в Англии советских войск с помощью немцев, он объяснил бы новым союзникам как хитроумный маневр против Гитлера (нечто вроде Одиссеева троянского коня), что позволило бы ему получить в конце концов моральную и материальную поддержку Запада и Америки и разгромить Гитлера, энергично атакуемого с двух сторон.

Но Сталин просчитался в оценке возможностей Гитлера и способности западных стран долго противостоять Германии на европейском континенте, так как ожидал, что силы противоборствующих сторон будут примерно равны, из-за чего война превратится в долгую и позиционную, как это случилось во время первой мировой войны...

Союзники против Англии?

Чтобы оценить принципиальную возможность создания военного союза Гитлера и Сталина против Англии, необходимо рассмотреть этот вопрос в нескольких аспектах: геополитико-экономическом, политическом, военном и личном.

1. Геополитико-экономический.

<...> Англия, расположенная на Британских островах, будучи морской державой, стала «владычицей морей». Для Германии и России выход в Мировой океан был постоянной проблемой. Основное море, омывающее берега Германии,Балтийское, фактически является внутренним, ибо выход из него в океан возможен лишь через проливы Каттегат и Скагеррак (по территории других государств), либо через принадлежащий Германии Кильский канал, который легко мог быть заперт противником. Выход в океан из второго германского моря -- Северного -- перекрывается Британскими островами и потому жестко контролируется Англией.

Россией были освоены лишь два из многочисленных морей, омывающих ее, -- Балтийское, со всеми вышеуказанными проблемами выхода из него в океан, и Черное, тоже внутреннее, с выходом через проливы Босфор и Дарданеллы, контролируемые Турцией.

Благодаря этому географическому преимуществу Англии удалось создать огромную Британскую империю, над которой никогда не заходило солнце. Англия держала под контролем не только свои колонии и доминионы, но и мировые запасы сырья, а также морские пути, то есть всю международную торговлю.

Бурно развивавшаяся промышленность Германии остро нуждалась и в сырьевых базах, и в новых рынках сбыта для своей продукции; кроме того, Германии просто не хватало жизненного пространства для быстро растущего населения.

Россия также была огромной империей, однако не разбросанной по свету, а компактно расположенной и при этом занимающей добрую половину Евразии. Она обладала неисчислимыми запасами сырья и производила большое количество разнообразной сельскохозяйственной продукции, нуждающейся в сбыте. Поэтому ее интересы то и дело сталкивались с интересами Британской империи -- в районах черноморских проливов и Средиземного моря, на Ближнем и Дальнем Востоке, в Афганистане и Индии.

Советская Россия, несомненно, выступала за вовлечение в мировой союз социалистических государств новых стран, большинство из которых либо входили в состав Британской империи, либо зависели от нее. С этой точки зрения, распад Британской империи высвободил бы из ее пут множество государств, которые, по мнению советского руководства, вполне могли стать на путь социализма.

Основатель германской геополитической школы и один из главных теоретиков и идеологов Третьего рейха Карл Хаусхофер утверждал, что мировые державы делятся на морские и континентальные, что и определяет их главные противоречия и интересы. Поэтому он выступал сторонником союза Германии с СССР. Скорее всего именно его идеи, поддержанные министром иностранных дел Риббентропом, значительной частью высшего генералитета, восточно-прусской верхушкой и послом в Москве Шуленбургом, получили в конце концов одобрение фюрера (ранее указывавшего на Россию как главный объект военных устремлений Третьего рейха в своей главной работе, библии нацизма «Майн кампф»). Интересы Германии и СССР в течение длительного периода серьезно совпадали еще в одном вопросе -- необходимости обеих стран ликвидировать «остракизм» со стороны великих держав, которому они подвергались с 1939 года по решению Версальской конференции, руководимой премьер-министром Великобритании Ллойд-Джорджем. Последствиями ее стали: потери обеими странами значительной части своих территорий; выплата репараций Германией; прекращение дипломатических и экономических отношений наиболее развитых стран мира с Советской Россией; отказ в приеме обеих стран в Лигу Наций; жесткие ограничения армии и военной промышленности Германии; сокращение международной торговли обеих стран. К 1939 году некоторые из этих вопросов были сняты с повестки дня, но главная проблема оставалась -- Британская империя.

Это и создало почву для внезапного заключения пакта «Риббентроп--Молотов», проведения берлинских переговоров, интенсивного экономического и тайного военного сотрудничества, возможно, даже тайного присоединения СССР к Пакту трех и превращению его в Пакт четырех для участия в переделе мира за счет «британского наследства».

2. Политический.

Английская парламентская демократия в условиях монархии вызывала ярость у обоих диктаторов, так как она более явно, чем даже в республиканско-демократической стране -- США, показывала необходимость зависимости главы государства (даже монарха!) от парламентской «говорильни». Причем такое «ненормальное» государство, как Великобритания, почему-то не только не развалилось без «сильной руки», а, напротив, покорило и уже несколько столетий удерживало под своей властью полмира.

3. Личный.

Гитлер не мог простить Англии не только послевоенных унижений, перенесенных всей Германией, но и своих личных страданий, в частности отравления во время английской газовой атаки под Ипром, чуть не сделавшего его инвалидом и заставившего его, человека храброго (за первую мировую войну он был награжден Железным крестом II и I степени, во время второй мировой войны постоянно выезжал на фронты), пережить животный страх, возможно, даже повлиявшего на его психику.

Сталин считал, что хорошо знает Англию, так как побывал там в 1906 году на V (Лондонском) съезде РСДРП. Он увидел совершенно неведомую жизнь, невероятно высокий материальный уровень жизни, пугающие достижения цивилизации. В сочетании с непонятным языком (что затрудняло ему не только общение, но и просто пребывание в Лондоне) и с невыносимыми для южанина постоянными дождями и туманами, эта «загранкомандировка» вызвала в нем ненависть к загранице, персонифицированную на Англии. Не исключено, что именно это стало причиной минимального (по сравнению с другими ведущими державами мира) экономического сотрудничества СССР с Англией, а также привело к многочисленным конфликтам с ней («Письмо Зиновьева», ультиматумы Чемберлена и Керзона и т.п.). В СССР в 1920--1930-е годы для объяснения многих трудностей бытовало выражение: «Англичанка» гадит». Кстати, в Германии после первой мировой войны было в ходу выражение: «Боже, покарай Англию!».

4. Военный.

Разбросанность британских воинских контингентов по всему свету привела к тому, что к моменту эвакуации 340 тыс. солдат и офицеров английского экспедиционного корпуса из Франции в Дюнкерке численность регулярных сухопутных войск на Британских островах не превышала 100 тыс. человек. Конечно же, это провоцировало Гитлера на высадку десанта в Англии, несмотря на все связанные с этим трудности. (Тем более непонятно и подозрительно, что Гитлер остановил свои танки перед Дюнкерком, -- это дало возможность переправить через Ла-Манш английский экспедиционный корпус и остатки французской армии (70 тыс. чел.), что увеличило численность войск, защищающих Англию, в пять раз!)

Однако у Гитлера для высадки в любом случае не хватало десантных судов, отсутствовали плавающие танки, было мало воздушно-десантных войск. Все это имелось в огромном количестве у Сталина: грузовые суда; плавающие танки -- в СССР «с 1931 по 1939 год было произведено 7309 танкеток и плавающих танков типа Т-27, Т-37А и Т-38. К началу Отечественной войны на вооружении Красной Армии состояло 5836 таких машин»; корпуса ВДВ, которых к 1941 году стало пять (число десантников в них превышало общее количество десантных войск во всех остальных странах мира вместе взятых). Поэтому скорее всего именно после заключения во время берлинских переговоров в ноябре 1940 года тайной договоренности об участии СССР в высадке десанта на Британских островах в приграничные районы СССР стали прибывать танковые и мотомеханизированные соединения, имеющие плавающие танки, а также дивизии ВДВ и специальные авиатранспортные полки для их переброски по воздуху. Свыше 30 грузовых советских судов к маю 1941 года были переданы в распоряжение Германии и находились в немецких и датских портах.

Самым же главным подтверждением того, что Сталин дал согласие на участие СССР в высадке десанта на Британские острова, является его реакция на предупреждения о готовящемся нападении Германии на СССР, поступавшие со всех сторон, в первую очередь от внешней разведки НКГБ и разведуправления Генштаба. Они вызывали в нем не просто раздражение, а ярость: он то и дело требовал не просто разобраться, но и наказать виновных -- людей, которые, порой рискуя жизнью, добыли эту важнейшую информацию, при этом он доходил до матерных резолюций в их адрес на полях документов.

Причин для его ярости было две:

1) не мог же он каждому объяснять, что немцы стягивают войска к советской границе на основании его договоренности с Гитлером, чтобы с помощью советского железнодорожного транспорта двинуться через СССР на Ближний Восток, в то время как немецкие составы повезут советские войска к Северному морю;

2) он опасался, что «тупые» генералы, как немецкие, так и его собственные, пойдут на поводу «английских провокаторов» и устроят советско-германский пограничный конфликт, что сорвет единственную возможность без боя вывести советские армии на крайний запад Европы, а там уже решать, высаживаться в Англии или повернуть на Германию, открыв совместный советско-английский Западный фронт против Гитлера.

Черчилль же, узнав о тайном сговоре Гитлера и Сталина против Англии, поручил разведслужбам похитить Гесса либо заманить его в Англию, а после того как это удалось сделать, довел до сведения впечатлительного Гитлера, что Сталин никогда не поверит, что Гесс не был послан им для переговоров с Черчиллем о совместной войне против большевиков, а значит, Сталин сам может ударить по германским войскам в любой момент.

Очень вероятно, что Черчилль даже договорился с Гитлером через Гесса о совместном ударе по СССР на рассвете 22 июня 1941 года и в этот день имитировал налеты на советские военно-морские базы за час-два до удара немцев, то есть фактически спровоцировал нападение Германии на СССР. Утром же 22 июня оказалось, что Германия должна одна воевать против СССР и вести войну на два фронта.