-- Каким в экономическом плане был уходящий год?

-- Ситуация оказалась лучше, чем я ожидал. По темпам роста, если помните, в начале года многие предсказывали некую катастрофу. В I квартале многие знаменитые экономисты говорили, что будет стагнация. Я ничего особенно не ждал, так как твердо знал, что в нынешней ситуации темпы роста мало зависят от власти (если она, разумеется, не делает каких-то очевидных глупостей, но тогда уже надо было бы говорить о спаде). Есть мировая динамика. Темп экономического роста будет выше, чем в мире, но ниже, чем в прошлом году. А все остальное от лукавого. Лучшие «прогнозисты» -- экономические историки будущего. Они всегда способны объяснить, почему события развивались именно так, а не иначе.

Другой вопрос -- институциональные реформы. В этом отношении события развивались гораздо лучше, чем я предполагал. Честно говоря, я не ожидал, что удастся сделать даже половину из того, что сделано. В прошлом году я считал, что основными критериями успешного развития являются дерегулирование, начало реформы бюджетных расходов, а также принятие Таможенного и Налогового кодексов. Это не вполне реализовано, но зато произошло много того, чего трудно было ожидать. Двинулась пенсионная реформа, принято земельное и трудовое законодательство, началась реформа естественных монополий (по крайней мере в этом последнем пункте есть договоренности на концептуальном уровне). Я полагал, что это займет более длительное время.

2001 год стал первым годом реализации стратегической программы, получившей название «программы Грефа». Правительство оказалось в непростой ситуации. Надо было побыстрее реализовать или хотя бы начать основную массу намеченных преобразований. Спешка была связана с особенностями политического цикла, этот год был отмечен высоким кредитом доверия президенту. Была и своеобразная «революция ожиданий», охватившая не только нас, но и инвесторов. А ведь институциональные реформы требуют гораздо большей подготовки, чем решение задач финансовой стабилизации. Здесь практически нет универсального международного опыта.

-- Каковы экономические приоритеты на будущий год?

-- На мой взгляд, нам по большому счету осталась реформа бюджетных расходов, вступление во Всемирную торговую организацию (ВТО), судебная и военная реформы, реформа государственного аппарата. Длительное время займет трансформация естественных монополий. Вопрос о необходимости реформирования других сфер, на мой взгляд, имеет более частный характер. Можно говорить, что нужно или не нужно создавать свободные экономические зоны. Можно спорить, надо или нет разделять ЦБ на собственно орган денежного регулирования и организацию, осуществляющую надзор за банками. Но положения, при котором какие-то реформы надо делать обязательно, уже нет. После административной, судебной и военной реформы скорее всего ситуация сложится так, что отсутствие реформ будет лучше, чем их наличие. Если не наделать каких-то глупостей, разумеется.

-- Звучит крайне оптимистично.

-- Если все действительно пойдет нормально, то через несколько лет все реформаторы станут консерваторами. Я абсолютно уверен, что если все будет идти, как идет, то скоро мы все, во главе с Егором Гайдаром, будем настаивать на том, что никаких реформ проводить не надо. В России сейчас создаются благоприятные условия для дальнейшего экономического роста. Кстати говоря, мы одна из немногих стран, где экономический рост продолжается.

-- Какая основная задача, на ваш взгляд, должна быть решена правительством в будущем году?

-- Мне кажется, одна из важнейших стратегических задач на ближайшие два-три года -- глубокая реформа бюджетной сферы. В реформировании доходной части не так много и осталось. Теперь необходимо переключиться на реформу расходной части бюджета. Реформа бюджетных расходов, хочу это подчеркнуть, не есть реформа сокращения расходов. Это реформа, нацеленная на рационализацию, на концентрацию бюджетных средств в каких-то конкретных секторах. А также реформа бюджетной процедуры, делающая расходование бюджетных средств более прозрачным.

И в условиях падения цен на нефть, скудости бюджетных ресурсов это становится более важным, чем в условиях изобилия. Опыт свидетельствует, что легкость бюджетной ситуации ведет к раздуванию бюджетных расходов. Скажем, если в нынешней ситуации мы не потратим деньги на какие-нибудь мосты между Сахалином и материком, а потратим их на укрепление государственных институтов, повышение эффективности расходования бюджетных средств -- то ограниченность бюджетных ресурсов может быть повернута на пользу стране.

-- Многие аналитики предсказывают в будущем году значительное падение цен на нефть и, как следствие, сокращение бюджетных доходов. Вас не пугает подобная перспектива?

-- Нет ни одного человека, который знает, какие будут цены на нефть. Те, кто говорит, что знает, мягко говоря, заблуждаются. С макроэкономической точки зрения снижение цен на нефть для России может быть благоприятно, так как позволит снизить валютный курс и тем самым повысить конкурентоспособность отечественного производителя.

Снижение цен на нефть позволит остановить те расточительные проекты, которые последние полгода вносились в правительство, и мягко девальвировать рубль, подстегнув собственное производство.

Говоря о перспективах, хотелось бы большей динамики в проведении судебной реформы. Главное сейчас для инвесторов не экономические реформы, а выполнение законов. Судебная система остается слабым звеном. Хотя нельзя не отметить эффективность Конституционного суда. Также очень важен дерегуляционный пакет, особенно для малого и среднего бизнеса. Мне кажется, для бизнеса в целом наиболее важно, как пойдут переговоры по вступлению в ВТО. Естественно, бессмысленно ожидать вступления в ВТО в будущем году, но узнаем ли мы в 2002 году дату предстоящего вступления, на мой взгляд, очень важно.