Чеченский парламент внес в Государственную думу России законопроект «О мерах по стимулированию предпринимательской деятельности на территории Чеченской Республики». Тем самым Грозный прервал затянувшуюся почти на полмесяца паузу в своей кипучей политической и имиджевой активности, вернувшись к непростому вопросу об экономических преференциях для республики. Демонстративно отказавшись в конце минувшей зимы от заключения с федеральным центром договора о разграничении полномочий, Чеченская Республика и без него продолжает претендовать на совершенно особый статус среди других субъектов федерации. На этот раз Чечня просит семилетних налоговых каникул, создания свободной таможенной зоны, права лицензирования ряда видов деятельности, в том числе добычи полезных ископаемых, и особого режима для банков, которые инвестируют средства в послевоенное восстановление.

Собственно, послевоенное восстановление и есть, если можно так выразиться, главный козырь Чечни в борьбе за экономические преференции. Несколько месяцев назад спикер Народного собрания Чечни Дукваха Абдурахманов пообещал поручить экспертам подсчет убытков, понесенных регионом во время двух войн за отделение от России -- с 1994 по 1996-й и с 1999-го по начало 2000 года, включая смутные периоды «до», «после» и «между». Эксперты, надо полагать, справились со своей задачей: в пояснительной записке к законопроекту со ссылкой на специалистов названа цифра ущерба -- «более 200 млрд долл.». Если сопоставить эту цифру с годовым бюджетом Чечни, который пока наполняется главным образом за счет федеральных дотаций, получится, что такими темпами учтенные специалистами потери будут компенсированы не раньше чем лет через 200.

Экономисты из Грозного, разумеется, хотели бы приблизить этот срок, чтобы наконец увидеть свой регион по-настоящему процветающим. Уже четвертый год они ищут способ приблизить светлое будущее. Собственно, способов они обнаружили два: перераспределение контроля над прибылью от экспорта чеченской нефти в пользу правительства республики и предоставление региону особого экономического (в первую очередь -- налогового) режима.

Поначалу эти требования образовали костяк проекта договора о разграничении полномочий, готовить который в 2002 году начала тогда еще временная администрация Ахмата Кадырова. Но начало работы над договором пришлось как раз на период, когда федеральный центр был занят фактическим расторжением аналогичных соглашений с другими субъектами федерации. Многостраничный документ, написанный по морально устаревшему к тому моменту образцу договора 1994 года между Россией и Татарстаном и по следам собственной чеченской независимости, густо приправлял экономические требования политическими -- типа права на открытие зарубежных представительств и запрета на любое не согласованное с региональным правительством перемещение войск.

За несколько лет редакторской правки в администрации российского президента проект «сдулся» до пары декларативных страниц. Примерно такой же обработке подвергся и новый проект договора с Татарстаном, подписанный в итоге президентом Путиным и принятый Госдумой, но отвергнутый Советом Федерации как угроза повторения «парада суверенитетов».

Вполне естественно, что Чечня, которой декларации были ни к чему, от заключения договора отказалась и попыталась зайти с другой стороны. Первая попытка была предпринята еще до сенатской неудачи Татарстана и окончательного отказа Чечни от договора. В сентябре прошлого года Народное собрание Чечни передало в Госдуму законопроект «Об особых условиях предпринимательской деятельности на территории Чеченской Республики», разработанный экономистами Грозненского университета. Законопроект также содержал требования предоставления правительству республики права распоряжаться недрами и объявления налоговых каникул -- полного освобождения от налогов фирм и индивидуальных предпринимателей, зарегистрированных в Чечне, на семь лет, и 50-процентного -- еще на семь лет. Предполагался особый таможенный режим, льготы для товаров, произведенных на чеченской территории, и преференции для банков, инвестирующих в восстановление экономики и социальной сферы. Грозный претендовал на право лицензирования ряда видов деятельности, а также на право передачи в долгосрочную аренду частным компаниям объектов республиканской, а в ряде случаев и федеральной собственности. Весь этот комплекс мер дал одним экспертам основание назвать проект ультралиберальным и заподозрить тогдашнего премьер-министра Чечни в намерении превратить российскую Чечню в аналог китайского Гонконга. А другим -- очередной повод упрекнуть грозненских политиков в рецидивах сепаратизма. С учетом нынешних политических нравов в России обе характеристики были далеко не лестны, и ходу проект не получил.

Спустя два месяца после своего вступления в должность президента Рамзан Кадыров с помощью абсолютно лояльного ему республиканского парламента решил, видимо, напомнить федеральным депутатам о своем предложении полугодичной давности. В бюджетный комитет и комитет по экономической политике Госдумы внесен, по сути, аналогичный проект. В нем есть и 14-летние (семь лет -- 100% и еще семь -- 50%) налоговые каникулы, и особый таможенный режим, и льготы банкам, кредитующим чеченские инвестпроекты под гарантии республиканского правительства (на сегодняшний день это касается главным образом Россельхозбанка, активно работающего в Чечне. -- Ред.), и право лицензирования ряда видов деятельности, включая добычу полезных ископаемых.

Последний пункт -- особенно болезненный вопрос: на сегодня ядром экономики Чечни является нефтедобыча в объеме около 2 млн тонн в год, но контролирует ее дочернее предприятие «Роснефти» -- акционерное общество «Грознефтегаз». 49% акций «дочки» принадлежит чеченскому правительству, а прибыль от экспорта добытой нефти, почти покрывающая годичный бюджет республики, должна перечисляться на нужды восстановления. В Грозном утверждают, что нефтяные доходы могли бы снять Чечню с «дотационной иглы», но пока она не получает и десятой доли выручки. Очевидно, что манера «Роснефти» распоряжаться извлеченными в медленно остывающей горячей точке прибылями категорически не устраивает республику, представители которой не раз заявляли о своем стремлении отобрать у этой компании лицензии на добычу. Не исключено, что Рамзан Кадыров решил в очередной раз напомнить об этой ситуации Москве, надеясь успеть повлиять на ситуацию до начала сезона больших российских выборных кампаний 2007--2008 годов, которые могут изменить конфигурацию его лоббистских ресурсов.