Уходящий 2001 год был самым спокойным для России за последние 10, а то и 15 лет. Он прошел даже немного по-европейски скучно -- ни тебе битвы парламента и исполнительной власти, ни бурного конфликта правительства и олигархов с использованием всех подручных медиасредств, ни массовых социальных волнений. Общественная тишина и социальный покой, усердная работа над важными законами, планомерное освоение приваливших в страну нефтяных денег, постепенное обновление кадров -- одним словом, рутина.

Однако спокойствие уходящего года было обманчивым. В полном соответствии с пословицей про тихий омут и его обитателей.

В 2001 году практически окончательно завершилось формирование режима власти Владимира Путина. Еще во времена позднего Бориса Ельцина элита часто задавалась вопросом: каким же будет молодой и здоровый президент? Ответ получен. Г-н Путин активен и энергичен, он считает своим президентским долгом вмешиваться и вникать почти во все. Президент проводит по несколько встреч в день -- собеседники отмечают его дотошность, а люди, следящие за президентским распорядком, сетуют, что каждая из встреч длится дольше запланированного. Что является естественным объяснением вечных опозданий г-на Путина.

Борис Ельцин был творцом карьер и автором больших переломных решений -- Владимир Путин, кажется, пытается стать автором всей российской политики. Часть экономических вопросов отдана на откуп Михаилу Касьянову и его кабинету, однако подлинным центром стратегических разработок стал Кремль. Этого, собственно говоря, там хотели всегда, но получилось только в 2001 году.

Российская элита с готовностью и радостью отдала президенту и его администрации право быть единственными демиургами российской политики. Но вместе с правом творить часть элиты рассталась и с ответственностью за происходящее в стране. В случае чего полпреды в федеральных округах, вице-премьеры, министры могут легко сказать: мы действовали по указке президента. Еще с большим правом так могут сказать депутаты, сенаторы и губернаторы. По сути дела, за все теперь отвечает Владимир Путин. И это одна из «мин», которую спокойный 2001 год оставляет в наследство новому году.

Система власти, которую выстраивал и выстраивает Владимир Путин, выглядит как вертикаль, но ею не является, поскольку катастрофически мало людей, которые в момент кризиса взяли бы ответственность на себя. Показателен скандал в Удмуртии, когда глава республики Александр Волков не допустил до работы присланного из Москвы нового начальника государственной телекомпании, велел опечатать помещения федеральной инспекции и пошел на переговоры только после того, как в республику прибыл целый десант из Москвы. Полномочному полпреду президента Сергею Кириенко, в зону ответственности которого входит Удмуртия, крупно повезло, что скандал совпал по времени с началом военной операции в Афганистане, и всем было не до него.

Концентрация полномочий, инициатив и ответственности в одном центре пока обеспечена высоким рейтингом президента. Но Владимир Путин не может быть таким популярным всегда. Хотя бы потому, что своему высокому рейтингу он во многом обязан стабильной экономической ситуации в стране, а эта стабильность выглядит еще более зыбкой, чем политическая, поскольку зависит от мировых цен на нефть и долговых обязательств страны.

Довольно неустойчивой стала выглядеть и кадровая политика в силу своего «лобового» характера. Серия анекдотов про массовый призыв уроженцев Санкт- Петербурга в органы федеральной власти стала украшением любой аппаратной застольной беседы. У страха глаза велики -- на самом деле питерцев значительно меньше, чем об этом говорят. Однако подбор кадров по принципу землячества имеет место, а служба в мэрии Санкт-Петербурга времен Анатолия Собчака теперь считается пропуском в высший свет. Это тоже мешает формированию системы власти -- хотя бы потому, что далеко не все новобранцы путинского призыва готовы к решению поставленных перед ними задач. К тому же непитерцы все чаще чувствуют себя обиженными и обойденными.

До поры до времени кадровые стычки были сугубо «внутриэлитным» делом, однако события последних предновогодних месяцев (гиперактивность силовиков, взявшихся шерстить правительство) доказали, что аппаратные конфликты, влияющие на принятие вполне принципиальных решений, вовсе не ушли в историю вместе с Борисом Ельциным.

2001 год был спокойным еще и потому, что власть старалась (и имела возможность) решать свои проблемы, что называется, в своем кругу, без привлечения «общественности» и активного использования подручных медиа- и PR-средств. Гарантировать, что так будет и в следующем году, уже нельзя. И вполне возможно, что 2001 год войдет в историю как самый безмятежный год России.