Сегодня демонстрация личных коллекций стала лейтмотивом выставочной деятельности крупнейших российских музеев. Собиратели вышли из подполья и будто бы борются за зрительский интерес. В итоге довольны все стороны: музейщикам не нужно прикладывать ни интеллектуальных, ни технических усилий для организации экспозиций (владелец работ все делает сам), зритель получает возможность лицезреть невиданное, еще недавно хранившееся в частной квартире или на даче, коллекционер тушит костры своих амбиций. В итоге конец 1990-х -- середина 2000-х годов навеки останутся в истории русского искусства эпохой торжества личного накопления арткапитала и предъявления нажитого. Более того, нынешние наследники дела Павла Третьякова и Сергея Щукина в продолжение традиций могут не просто использовать музейные площадки, но и создавать таковые.

Из свежайших и самых экстравагантных примеров. Если московский француз Пьер-Кристиан Броше всего лишь на месяц оккупировал со своей коллекцией работ «актуальных» российских художников здание Московского музея современного искусства в Ермолаевском переулке (четыре этажа, 800 кв. м), то Игорь Маркин сам открыл общедоступный музей актуального искусства Art4.ru в Хлыновском тупике (в названии заложена замысловатая игра слов и языков: 4 -- это и номер дома, в котором музей располагается, и английский предлог for -- «для», произносящийся так же, как и числительное, то есть «искусство для России», и отсылка к модной интернет-терминологии). Это первый частный музей современного искусства в Москве, да и в стране, пожалуй. Впрочем, ММСИ, несмотря на его муниципальный статус, тоже кличут «Музеем Церетели», но это все-таки в кулуарах. А столичные галереи Шилова, Глазунова и Бурганова, прижизненные мемориалы любимцев властей, находятся также под опекой мэра, и все висящее и стоящее в них завещано городу. Маркин же демонстрирует личные приобретения. К тому же он не художник, так что нет никакой двусмысленности в его начинании, один альтруизм. Мол, смотрите, что собрал. Хоть этот альтруизм и помножен на здоровое тщеславие.

Списки художников, которые собирают Броше и Маркин, совпадают уж точно на две трети. Экспозиция в ММСИ хоть и является по своему жанру выставкой (у нее даже название есть -- известный рекламный слоган «Будущее зависит от тебя», ироническое приношение спонсору), но строгой концептуально-интеллектуальной интриги не имеет: все собранное Броше распределено по годам, территориям (Санкт-Петербургу отведен отдельный этаж) и технологиям («не-живописи», т.е. новым медиа, выделен особый закуток). Ну а Игорь Маркин устроил просто хаотичный и внушительный музей, изюминка которого -- в отсутствии этикеток с именами авторов и названиями работ: от зрителя требуется проголосовать на выходе за понравившуюся вещь, и тут известная фамилия может испортить чистоту эксперимента. А для особо любознательных будут доступны дисплеи с компьютерной версией экспозиции: там есть и факты, и комментарии по поводу каждой работы. То есть два этих проекта формально очень близки, несмотря на разницу в продолжительности существования: два коллекционера раскрыли свои кладовые, в которых оказались схожие сокровища.

И тем не менее нет ничего более непохожего, чем эти экспозиции. Точнее, их характер, выдающий ментальность владельца. Вот это-то и самое интересное, учитывая упомянутую лавину демонстраций частных раритетов. Мы смотрим не на искусство -- старое, авангардное, новое или отвязно-радикальное, а на того, кто все это собрал. И чем яснее сквозь пестроту и разнообразие выставленного проявляется образ собирателя (в данном случае даже уместнее сказать «Автора» -- при всем множестве авторов), тем лучше выставка. Ну, или музей -- теперь можно мыслить и такими категориями.

Так вот Пьер-Кристиан Броше и Игорь Маркин -- авторы с неповторимым индивидуальным почерком. Первый, чужестранец-искусствовед, попавший в перестроечную Москву, собирает русское современное искусство более пятнадцати лет. Второй, коренной москвич, бывший радиоинженер и преуспевающий бизнесмен, занялся коллекционированием всего пять лет назад. У Броше -- профессиональное образование, изысканный вкус и пытливый взгляд (а также очки на остром носу, вечный черный костюм), подкрепленные знакомством с большинством тех, чьи работы он покупал (подбирал, вывозил из закрывающихся мастерских, получал в подарок, обменивал на полиграфические услуги, благо владеет своим издательством). У Маркина -- чутье менеджера, строгий расчет, ориентация на советы галеристов и экспертов, азарт неофита (а также совершенно богемный внешний вид -- длинные волосы, рубашка навыпуск, вольные манеры).

И вот Броше собрал удивительно личную (хоть и очень представительную) коллекцию, о каждой вещи в которой он готов рассказывать часами (или писать, что и проделано в каталоге выставки). Коллекцию удивительно цельную, несмотря на то, что в ней множестве работ «проходных» и случайных, в самом деле спасенных с помойки.

Маркин же действительно замахнулся на музей. Кого (и чего) у него только нет! Если кто не видел отчетных экспозиций отдела новейших течений Третьяковки с классиками «другого искусства» и перестроечными звездами, кто не посещал систематически выставок ведущих столичных галерей, кто не знаком с русскими участниками крупнейших международных артсмотров, для того посещение маркинского музея станет очень полезным занятием. Кажется, принцип комплектования тут такой: «Надо взять, а там разберемся». Важен лишь размер произведения, которое должно быть не меньше метра на метр в формате. Тут видна разухабистая натура коллекционера-негоцианта, которым владеет инстинктивное желание, а не галантные чувства. И важно, что в каталоге есть интервью с владельцем музея, но нет тех трепетных личных ремарок, которыми сопровождена каждая репродукция в альбоме Броше.

Да, они очень разные, эти собиратели. И очень разные проекты подготовили они для своих зрителей, которые являются, в сущности, членами одной «реципиентной группы». Так что не стоит вздыхать: «Ну вот опять личная коллекция». Настало время почувствовать разницу, отправляясь на очередную выставку. Или в очередной музей.