Один живущий далеко от Москвы литературный критик как-то поделился со мной впечатлением от столичного метро: он ощущал в нем повышенное эротическое напряжение. Наверное, если спускаться под землю не каждый день, не в час пик и не зимой, то уловить нечто подобное шанс есть. А вот питерская подземка, похоже, аналогичным образом действует не только на приезжих, но и на коренных жителей: чем иначе объяснить то, что роман американца Филипа Рота «Случай Портного» (перевод С. Коровина) издательство «Лимбус Пресс» выпустило в серии «Метро»? Так и представляешь себе интеллигентную девушку, заходящую в вагон на «Василеостровской» и раскрывающую синенький покетбук на странице 81, где начинается глава под названием «Пи.домания». Через плечо можно разглядеть прыгающие строки: «Я незаметно прижал свою вельветовую штанину к ее бедру под клетчатой юбкой и, едва мы выехали на фривей, вытащил петуха»... Единственная неувязка в том, что описываемая в тексте сцена происходит вовсе не в метро, а в автобусе маршрута №107 (Манхэттен--Нью-Джерси), где пятнадцатилетний герой возбуждается от сидящей рядом незнакомки.

И что любопытно: «Случай Портного» вовсе не какое-то там непристойное бульварное чтиво, а роман, который за тридцать лет после его появления (1969) успел стать американской классикой, да и известностью своей Филип Рот (ныне лауреат целого ряда престижных литературных премий) во многом обязан именно этой книге. Адресованное психоаналитику развернутое изложение персонажем по имени Александр Портной (1933 г.р.) своих юношеских комплексов критики считают «одной из самых смешных книг о сексе», называя главного героя «Геком Финном из Ньюарка». Причина успеха романа, наверное, в том, что исповедальная откровенность сочетается здесь с беспощадной иронией по отношению ко многим тогдашним стереотипам американского общества (гипертрофированная роль фрейдизма, национальные предрассудки). Вот только русский перевод мог бы быть местами чуть тоньше: а то ведь в метро действительно книжку не раскроешь...

Вообще к Рождеству издатели качественной переводной литературы почему-то решили «порадовать» читателя сразу несколькими «фрейдистскими» книжками. Но если питерцы выбросили на рынок веселого американца Рота, то москвичи ответили двумя довольно мрачными английскими текстами. На сохраняющейся волне интереса к Иэну Макьюэну «ЭКСМО-Пресс» выпустило его двадцатилетней давности роман The Comfort of Strangers (переводчик В. Коган, не пытаясь воспроизвести эффект семантической неоднозначности названия, ограничился нейтральным вариантом: «Stop-кадр!»). Блуждающая в лабиринтах Венеции (и в нюансах собственных чувств) усталая парочка влюбленных, Мэри и Колин, легко попадает под власть странноватого персонажа по имени Роберт, который непонятно почему выказывает к ним особое расположение. Постепенно повествование приобретает черты психологического триллера (развивающегося, впрочем, довольно вяло), завершаясь в итоге трагической, хотя и не очень внятно объясняемой (стоило бы и здесь проконсультироваться у дедушки Зигмунда) развязкой.

Куда более впечатляет роман другого, не так известного у нас англичанина (живущего, правда, в Нью-Йорке) Патрика Макграта Asylum (1996), выпущенный издательством АСТ в серии «Мастера. Современная проза». Провинциальная Англия, 1959 год. У Стеллы Рейфиел, жены заместителя главврача психиатрической больницы, внезапно возникает чисто животное влечение к одному из пациентов, Эдгару Старку, скульптору, насмерть забившему свою жену молотком. Умело использовав расположение к нему Стеллы, Эдгар совершает побег; через некоторое время, бросив мужа и десятилетнего сына, Стелла уезжает в Лондон, где поселяется вместе с Эдгаром в его «прибежище». И это лишь завязка романа: если у Макьюэна (с кем приходится проводить невольную параллель) все закончилось бы довольно быстро, то читателя романа Макграта ждет еще несколько неожиданных сюжетных поворотов. Для адекватного понимания названия Asylum нужно иметь в виду, что это слово может означать как «прибежище», так и «психиатрическую больницу»; выбранный же переводчицей В. Мироновой вариант «Приют» вряд ли можно считать удачным. Романы Макграта критики относят к категории «готических триллеров» (не случайно он является одним из соредакторов журнала The New York Gothic); при этом Kirkus Review, называя автора достойным наследником Эдгара По, считает, что в «Приюте» Макграт поднялся на уровень выше, и упоминает применительно к этому роману о «повествовании в традиции Генри Джеймса».

Совместно с харьковским «Фолио» АСТ в той же серии выпустило сборник француза Паскаля Лене «Кружевница», куда помимо заглавного (1974, перевод Н. Кудрявцевой) вошли еще два романа: «Ирреволюция» (1971, перевод Л. Зониной) и «Нежные кузины» (1979, перевод Н. Кулиш). «Ирреволюция», текст, с которым я впервые познакомился больше четверти века назад (тогда -- в польском переводе), при перечитывании показался вновь актуальным. Главный герой, парижанин, принимавший участие в майских событиях 1968 года, уже в сентябре оказывается в роли преподавателя философии в промышленном техникуме провинциального Сотанвиля. Он пытается донести до своих учеников «революционные» идеи справедливого переустройства общества (ведь они -- дети рабочих -- должны эти идеи воспринять), но с удивлением обнаруживает, что ждут от него совсем иного. Пусть где-то там далеко, в Париже, совершаются всякие «революции», а нам тут нужно получить образование, чтобы не париться, как отцы, в жарких цехах, а добиться приличного места с нормальной зарплатой. Так что вы не забивайте нам голову всякими рассуждениями, а читайте четкие и правильные лекции для хорошей подготовки к экзамену по предмету «философия». Пытаясь преодолеть инерцию мышления, герой-повествователь агитирует студентов выпускать независимый журнал, но уже во втором номере обнаруживает статью, в которой его самого называют предателем и «бутафорским» революционером. Что и понятно: ведь преподаватель по своей социальной роли -- тиран и эксплуататор. Так что не только в России, но и в цивилизованной Франции благие «столичные» намерения в лучшем случае уходят в «провинциальную» вату, а в худшем -- бьют бумерангом по инициаторам.

А вот сверхактуальную уже безо всяких оговорок книжку под названием «9-11» выпустило издательство «Логос» совместно с Фондом КИЦ «Панглосс»: это сборник интервью, которые известный американский лингвист и общественный деятель Наум Хомский дал СМИ разных стран в период с 19 сентября по 5 октября этого года (переводы К. Голубович, О. Никифорова и Ю. Подороги). «9» -- это месяц, «11» -- число, а все вместе -- трагическая дата, с которой ведется отсчет нового исторического времени. Отнюдь не сочувствуя террористам, однако отчаянно пытаясь предотвратить новый виток эскалации глобального конфликта, Хомский стремится аргументированно доказать, что известные теракты отчасти спровоцированы самими властями США, в недавнем прошлом неоднократно наносившими сопоставимые по разрушительным последствиям удары (например, по фармацевтическому заводу в Судане в августе 1998-го). Резюме: «Мы не обязаны решительно шагать к пропасти только потому, что таков наш приказ на марш».