Специалисты-ракетчики утверждают, что работы доктора технических наук, профессора генерал-майора Ивана Тишунина могут остаться под грифом "секретно" чуть ли не навсегда. Именно по этой причине в Академии ракетных войск стратегического назначения им. Петра Великого и сегодня, спустя почти 30 лет после смерти генерала, не говорят, за какие заслуги он получил Государственную премию. Как, впрочем, и другие многочисленные награды.

Известен генерал Тишунин главным образом как родоначальник теории физико-химической модели горения порохов. Но не только. Многое из сделанного «закрытым» ученым так и оставалось бы достоянием лишь узкого круга специалистов, если бы не недавняя научно-практическая конференции в Академии РВСН, посвященная столетию со дня рождения нашего героя.

Иван Тишунин родился в 1907 году в пензенской деревне, учился в Ленинградском артиллерийском техническом училище, а затем в Артиллерийской академии и ее адъюнктуре, в 1939 году занял должность начальника кафедры порохов академии. В 1944--1945 годах в Канаде принимал по ленд-лизу взрывчатые вещества и пороха. Любопытно, что одновременно он провел огромную работу по анализу технологий производства порохов и взрывчатых веществ на заводах США и Канады. Обобщения вылились в многотомные отчеты и, конечно, были внедрены в советской оборонной промышленности. Остается лишь догадываться, сколько средств родному государству сэкономил молодой любознательный ученый. Но не это главное: куда важнее, сколько жизней солдат сохранили результаты заграничной командировки пороховых дел мастера.

Слушая рассказы о генерале, я вспомнил одну занятную историю. Парадокс, но в финскую кампанию 1939--1940 годов воевать человеку по всем законам было невозможно. Это доказал уже в наши дни с помощью компьютера бывший советский разведчик, а ныне живущий в Великобритании писатель Виктор Суворов (Владимир Резун), который стал известным после публикации книг о войне с альтернативными трактовками известных исторических событий. Причем компьютера особенного, каких в вооруженных силах Великобритании всего два-три, и предназначены они для разработки стратегических операций. А поскольку г-н Суворов, преподавая в королевской академии, имел к такому компьютеру доступ, он этим и воспользовался. Ввел в память сверхмощной машины данные той «войны незнаменитой», как писал Александр Твардовский, и получил ошеломляющий результат. Ответ «стратегического» компьютера был однозначен: при заданных условиях боевые действия невозможны. Электроника решила, что нельзя воевать при толщине снегового покрова в полтора-два метра, температуре минус 40 градусов, в лесных буреломах, перемежающихся болотами, которые имеют свойство быть топкими даже в лютый холод. И при этом в не совсем зимнем обмундировании у советских солдат. Тогда г-н Резун смягчил условия, но ответ машины был тот же: боевые действия невозможны. Эту историю рассказал мне когда-то по телефону из Великобритании сам г-н Суворов. Однако воевали же! Правда, ценой огромных человеческих жертв. Почему вспомнилась советско-финская война? Да потому, что без разработок Ивана Тишунина жертв со стороны Красной армии могло бы быть еще больше.

В ту жестокую зиму, когда вымерзали целые взводы и роты, а человеческими телами топили костры, стало вдруг подводить одно из основных орудий той кампании -- новейшие 82-мм минометы Шипунова. При сильных морозах у них разрывались стволы. В определенных кругах прошелестело модное тогда слово «вредительство». Кого-то из создателей миномета осудили, кого-то даже расстреляли. Однако стволы продолжали взрываться. И 35-летнего Ивана Тишунина, тогда начальника кафедры Артиллерийской академии, попросили разобраться, в чем дело.

Возможно, именно в таких критических ситуациях и проявляется талант ученого. Иван Васильевич выяснил: нитроглицерин, который содержится в минометных порохах для придания им большей энергии, при «очень минусовых» температурах начинает «запотевать» (термин ввел Тишунин). При запотевании нитроглицерин выделяется из пороха, что и приводит к спонтанному взрыву мины внутри ствола. Решение Тишунина было простым и естественным -- убавить долю глицерина в порохе. А чтобы его сила оставалась не меньшей, предложил вместо глицерина использовать другой пластификатор -- нитродигликоль. Минометы перестали взрываться, врагов народа, кого еще не расстреляли, освободили.

Со ствольной артиллерией больших калибров у нас всегда были проблемы. На снарядах для таких орудий устанавливают медные пояски -- чтобы придать боеприпасу «крутящий момент» в стволе. Но медь ствол окисляла, его срок службы снижался. Изнашивается ствол и из-за воздействия на металл пламени заряда (во время выстрела температура внутри снаряда при возгорании пороха достигает 10 тыс. градусов по Цельсию). То есть ствол становился шире, что равно увеличению калибра. Точность стрельбы и ее дальность снижались. Помогли, без преувеличения, энциклопедические знания генерала. Обожаемый им Дмитрий Иванович Менделеев помимо знаменитой таблицы и водки открыл еще и пироколлодий. При огромной энергетике, не уступающей порохам, он имеет значительно меньшую температуру сгорания. Естественно, что при применении этого элемента эрозийное воздействие на канал ствола уменьшилось.

Окрыленный успехом, Иван Васильевич, по сути, совершил революцию в артиллерии: предложил заменить основу всех порохов с нитратов целлюлозы на пироколлодий. Плюс к этому доказал, что внутреннюю часть ствола надо покрывать тугоплавким металлом и смазывать опять же тугоплавкой смазкой. Именно таковы сегодня стволы практически всех современных орудий, включая, например, известную в мире самоходную артиллерийскую установку «Мста-С».

Очень весомая заслуга Тишунина -- применение бездымных и беспламенных порохов. Они имеют различные фазы горения (предпламенные, беспламенные, пламенные), а одна до сих пор носит название «Темная зона Тишунина». Дело в том, что никто не может сказать, что происходит в какую-то миллионную долю секунды взрыва. Однако Тишунин описал это явление. Правда, как версию, известную сегодня как «гипотеза Артакадемии». Она не доказана, но и не опровергнута. Кроме того, Тишуниным и его учениками исследованы проблемы (без специальных терминов тут не обойтись) трещиностойкости зарядов баллиститных порохов, предложен механизм растрескивания толстостенных шашек и горения дефектных зарядов. Многие идеи ученого были развиты впоследствии при разработке модели горения смесевых твердых ракетных топлив.

Дважды пришлось Ивану Васильевичу поработать на пропагандистскую машину Советского Союза. В сентябре 1959 года руководство СССР решило "забросить" на Луну вымпел с гербом государства. Наверное, чтобы «застолбить» территорию. Но "забросить" можно было и так, что от вымпела ничего не осталось бы. Благодаря расчетам группы ученых под руководством Тишунина элементы вымпела были с помощью многочисленных пороховых зарядов разбросаны на лунной поверхности таким образом, что образовали геометрически правильную картинку в виде герба СССР.

В другой раз, в 1970 году, ученый способствовал тому, чтобы к 100-летию вождя революции первый в мире атомный ледокол «Ленин», у которого случились нелады с реактором, все же вышел в маршрут по Северному морскому пути.

Реактор ледокола на сленге атомщиков "потек" (пришел в негодность контур охлаждения). Его надо было менять, но снять ювелирно, без малейшего перекоса, чтобы «Ленин» не лег на бок. В результате, говоря современным языком, тендера из научных институтов и групп выбрали коллектив Ивана Тишунина. По его плану ледокол отбуксировали к архипелагу Новая Земля, вскрыли днище, к балкам, которые держали уже заглушенный многотонный реактор, подвели удлиненные кумулятивные заряды и подорвали их. Причем с точностью до долей секунды. В противном случае заваливание гигантского корабля избежать бы не удалось. После демонтажа таким оригинальным способом старого реактора дыру в днище ликвидировали и установили новую ядерную силовую установку.

Истинный ученый парадоксален. И часто в этой своей парадоксальности он предугадывает то, что пока никому не ведомо. Известно, что чем больше скорость горения пороха, тем больше давление в камере сгорания и тем быстрее летит твердотопливная ракета. Генерал Тишунин вдруг занялся обратным -- снижением скорости горения порохов. Ларчик открывался просто: системы управления баллистических ракет на определенных скоростях полета не могут обеспечить их маневр. После проведенных под руководством генерала Тишунина работ все стало на свои места. И сегодня в тех же «Тополях» топливо горит со скоростью, позволяющей ракете делать заданные программой маневры, какие не может выполнить ни одна «чужая» ракета. Говорят, именно это обстоятельство и позволило руководству России заявить о способности наших межконтинентальных баллистических ракет преодолеть любую противоракетную оборону -- существующую и перспективную.