В Москву на днях наведался один из лидеров северокавказских мусульман Надиршах Хачилаев. В октябре 1999 г. бывший депутат Госдумы Хачилаев был приговорен к полутора годам заключения за организацию массовых беспорядков: в 1998-м он, конфликтуя с властями Дагестана, захватил там здание Госсовета. Недавно по амнистии в честь 55-летия победы над фашизмом его освободили. У Надиршаха ХАЧИЛАЕВА для газеты «Время новостей» взяла интервью Ольга СЕМИНА.

-- Вы появились в Москве, чтобы вернуться в политику?

-- Это маленькая разведка -- надо ли вообще возвращаться. Честно говоря, у меня сильное желание вернуться не в большую политику, а к себе в горы, в аул, заняться любимым делом. Я раньше рисовал, у меня много живописных работ. Зная запреты шариата (не изображать людей и животных. -- Ред.), я живопись бросил. Но есть другие занятия. Первое -- служение Аллаху, особенно после тюрьмы, где у меня был сильный кризис. Но ситуация подталкивает, не дает возможности уйти. Почувствовав требование времени, я приехал в Москву для разведки. Многое изменилось, может, места для меня уже нет. Можно поработать локтями, но не хочется. Главное, я привез в Москву обращение к президенту и проект мирного урегулирования в Чечне.

-- В чем его суть?

-- Я предлагаю, чтобы государство признало свою вину. Если руководство России найдет мужество признать ошибки, положительные результаты не заставят себя ждать. Негативные процессы и на Кавказе, и в татаро-башкирском регионе, тоже мусульманском, вызывают тревогу. Падение нравственности, наркомания, незанятость населения, сложности с трудоустройством -- все это чуждо исламу, и за это тоже должно отвечать государство. Но и мусульмане должны предложить свою программу защиты от всего этого. У меня есть конкретные предложения.

-- Продолжит ли свою деятельность Союз мусульман России, который вы возглавляли?

-- С этим сложно. Движение было закрыто Минюстом как экстремистское. Причины я узнал, только когда освободился. Мы устранили эти причины, созвали актив Союза мусульман в Москве, разработали новый устав и, думаю, сможем функционировать. Скоро мы созовем съезд. Мы многое сделали, чтобы избавиться от провокаций и всяких легковесных обвинений с навешиванием ярлыков. Весь исламский мир сейчас страдает от ярлыков и обвинений, порой несправедливых. Я согласен, мусульмане отчасти сами виноваты в том, что их обвиняют. Но если исполнителями терактов в США были выходцы из мусульманских стран, это еще не значит, что это выгодно мусульманам. Исламский мир сейчас активен в своем становлении, возвращается в лоно религии. Западный преуспевающий мир как только может противодействует этому.

-- После убийства в 1998 г. муфтия Дагестана Сейида Мухаммада-хаджи Абубакарова, после вторжения в 1999 г. чеченских боевиков в Дагестан изменилась ли ситуация в мусульманской общине Дагестана?

-- Она остается сложной. Сомнительная публика стравливает людей внутри религии. Вторжение 1999 г. было авантюрным, а среди боевиков было немало дагестанцев. Я этому противодействовал как только мог, говорил, что это провокация. Я был против вторжения, знал, что оно ничего хорошего не принесет.

-- Захват здания Госсовета республики вы считаете ошибкой или вы тогда поступили правильно?

-- Я и на суде сказал -- мне не за что себя винить. Ни себя, ни брата (Магомед Хачилаев был убит охранником в прошлом году в ходе бытовой ссоры. -- Ред.). Мы защищали свою честь, жизнь. Была провокация против нашей семьи, и мы разоблачили ее, начали борьбу с коррупцией. Мы уличили тех, кому это было невыгодно. Это дорого далось, но я посчитал бы неполноценно прожитой свою жизнь, если бы я не прошел через все это.

-- Говорят, в тюрьме вы активно занялись писательством?

-- В журнале «Октябрь» в 1995 г. под моей фамилией была напечатана повесть «Спустившийся с гор». Но я ее не писал. Это сделал писатель Игорь Волгин на основании моих дневниковых записей, придав им сюжет, которого у меня не было. Когда я прочитал ее, мне стало смешно: не моя вещь. Потом Волгин просил разрешения представить произведение на премию Букера. Я сказал: «Так как это не мое, а больше твое, делай как хочешь». Но сейчас я хочу издать действительно свою книгу «Наш путь газавата». Название хотя и звучит грозно, агрессивно, но книга -- об усердии на пути на Аллаха, о том, как бороться с разложением наших ценностей.