О том, что Александр Сокуров намерен снимать кино в Эрмитаже, газета «Время новостей» уже писала. Официально работа началась 9 апреля. Но вот подходит тот день, к которому столько готовились. Уже прошла последняя репетиция, участники грандиозного проекта примерились к финальному рывку, который сам Сокуров сравнивает с прыжком с 20-метровой высоты, а директор Эрмитажа Михаил Пиотровский -- с восхождением на горный пик. Сценарий держится в тайне, известно только, что главный герой -- маркиз де Кюстин, а среди восьмисот персонажей Петр I, Екатерина Великая, оба царя Николая и даже Пушкин. Об особенностях предстоящего беспрецедентного по своим масштабам события рассказывает наш питерский корреспондент Ольга ШЕРВУД.

23 декабря в Петербурге осуществится уникальный проект «Русский ковчег»: режиссер Александр Сокуров и оператор Тильман Бюттнер снимут полнометражный фильм одним планом и без дублей, пройдя путь в полтора километра по 35 залам и лестницам архитектурно-исторического комплекса Эрмитаж -- Зимний Дворец. Знатокам творчества Сокурова понятно, что это будет не видовое или просветительское кино: перед камерой разыграется сложнопостановочное действо, охватывающее эпохи от петровской до нашей. В нем примет участие 862 исполнителя, из них 101 -- актеры. Оркестр Мариинского театра под руководством Валерия Гергиева исполнит мазурку из оперы Глинки «Жизнь за царя» на балу в Николаевском зале, а оркестр Государственного Эрмитажа «Санкт-Петербург Камерата» будет играть во время спектакля по пьесе Екатерины Великой в Эрмитажном театре -- под наблюдением самой императрицы. Будут в картине и вполне «документальные» персонажи: например, балерина Алла Осипенко уже в третий раз снимается у Сокурова, но теперь сыграет саму себя. Предполагается и нечто мистическое: например, встреча Михаила Пиотровского с двумя другими директорами знаменитого музея -- академиком Орбели и собственным отцом.

По отношению к художественному произведению нельзя употребить слово «рекорд», но о кинопроекте так сказать допустимо. В проекте петербургской студии «Эрмитажный мост» (продюсер Андрей Дерябин) и берлинской компании Egoli Tossell Film AG (продюсеры Йенс Мойрер, Карстен Штеттер) очень много такого, что осуществляется впервые в истории кино и/или вызывает уважительное удивление.

Съемка будет проходить в самый короткий световой день года (дата назначена по соглашению с Гергиевым, на один день специально прерывающим турне оркестра Мариинки по Америке), начальный и конечный эпизоды задумано снимать на улице -- следовательно, весь процесс должен уложиться в интервал с 11.30 до 14.30, раньше и позже в декабрьском Петербурге темно. Проблема и с освещением громадных пространств музея. Во-первых, картины не потерпят излишнего света, во-вторых, дворцовые электросети не рассчитаны на такую нагрузку, которая необходима для съемок (прибавьте к осветительным нагревательные приборы: камеру нужно греть, чтобы не запотела при выходе на мороз, у каждого гримера электрощипцы и так далее). Кроме того -- забота о пожарной безопасности. А еще подвижная камера требует рассеянного и универсального света, который должен быть выставлен заранее по всему маршруту и всего за несколько часов до съемки. (Эрмитаж в этот день будет закрыт только для одиночных посетителей, заранее спланированные групповые экскурсии перенести оказалось невозможно.)

Проблема света решается, в частности, использованием -- впервые в России -- так называемых «химеробаллунов»: огромных (до семи метров) надувных шаров и цилиндров, наполненных инертным газом гелием, внутри -- галогеновая лампа мощностью до пяти киловатт. Они дают мягкий, ровный, рассеянный свет. Такой прием впервые использован в сцене затопления «Титаника», тогда на него и обратил внимание Сокуров, и благодаря немецким партнерам три таких «светильника» будут использованы в Эрмитаже.

Главная же новизна -- впервые у нас, да и в мире полнометражный фильм снимается одним кадром, без монтажа. До сих пор длина кадра в фильме, снимаемом на кинопленку, была ограничена десятью минутами -- по сути, объемом кассеты. Благодаря достижениям цифровой техники это время увеличилось, но опять-таки ограничено размерами маленькой кассеты, на которую записывается изображение. В камере SONY High Definition (SONY HDW-F900), дающей на выходе «картинку», сопоставимую по качеству с той, что обеспечивает кинопленка, предел 45 минут. Компания SONY, к которой обратились создатели фильма «Русский ковчег» с просьбой сделать эксклюзивный вариант кассеты на 90 минут (для чего надо применить специальную, более тонкую, металлизированную пленку), пока такого не может. Тогда решили, что изображение будет сразу записываться на большую кассету или жесткий диск. Но для этого за камерой надо носить/возить специальный рекодер/хард-диск, соединенный с ней видеокабелем. Но рекодер тоже должен от чего-то питаться -- носить/возить будут и аккумуляторы. (В том числе и по лестницам: от Иорданской до внутренней в Зимнем Дворце Петра I -- в метр шириной.) Вес оборудования -- до шестидесяти килограммов. У самой камеры также будет система дистанционного управления объективом -- это задача второго оператора, от которого зависит фокус, угол и диафрагма. Кроме того, на камере -- передатчик видеосигнала беспроводным методом на очень маленький мобильный монитор, который будет в руках у Сокурова.

Оператор-постановщик Тильман Бюттнер двигает камеры, выбирает композицию кадра и крупность. У него тоже монитор, на котором он наблюдает за тем, что видит камера. В роли постановщика Бюттнер выступает едва ли не впервые: в киномире он известен как специалист по съемкам с так называемого стэдикама -- системы, обеспечивающей плавность движения камеры даже при резких движениях оператора. Самый большой успех ждал Бюттнера, специализирующегося на таких съемках 13 лет, после картины Тома Тыквера «Беги, Лола, беги», где ему принадлежат все кадры, снятые с движения. Стэдикам -- это такой специальный пояс с металлическим «рычагом» на шарнирах, похожим на руку, к которому и подвешивается камера. Все вместе весит около 35 килограммов; для этой беспрецедентной работы Бюттнер заказал себе специальный стэдикам с нагрузкой не на плечи, как обычно, а на бедра. Последние полгода он усиленно занимается спортом, в Петербурге посещает фитнес-клуб и проходит сеансы массажа. Говорит, что совершенно уверен в своей физической форме, и его вид после первого прохождения всего маршрута с полным снаряжением (выглядевшим, надо сказать, как что-то космическое) это подтверждает. Однако для того чтобы Бюттнер все же мог иногда немного расслабить напряжение позвоночника и мышц, для него сделана специальная тележка. По сценарию фильм включает как очень динамичные сцены, так и более плавные, спокойные -- в эти мгновения оператор может встать на тележку (низенькую платформу на колесиках с подобием сиденья на длинном шесте и устройством для «подвешивания» стэдикама с камерой).

Вся кавалькада -- режиссер, оператор с ассистентами, переводчик с немецкого, осветители с так называемым подвижным светом (простые «химеры» на «удочках»), звукооператор с микрофоном -- будет кружиться и ходить «змейкой», идти вперед или пятиться полтора часа без остановки, да так, чтобы в кадр не попали посторонние предметы (стационарных осветительных приборов будет около 250), чтобы не была заметна малейшая заминка действия, чтобы никто из огромной массовки не заглянул в объектив, чтобы, наконец, получить выразительное изображение.

Во время съемки будет произведена только часть фильма, подчеркивает Сокуров, впереди доводка изображения с помощью все той же «цифры» и создание звуковой композиции фильма, для Сокурова не менее важной.

Зачем все это? -- спросит скептик. Спросит, даже не узнав ничего об уникальных костюмах. Или о количестве пальм и араукарий, привезенных в зимний день из Петергофа, о километрах плюща, которым будет увит Эрмитаж точно так, как на старинных акварелях. Или о сотне гримеров и костюмеров, которые приступят к работе в полночь на 23-е -- иначе не успеть. О бюджете проекта, который, делайся подобный фильм в Лувре или Прадо, был бы в 40--50 раз больше. Об охране Эрмитажа, незаметной и вездесущей. Зачем такие мучения?

Ответ таков. Снимать в Эрмитаже нельзя -- это музей, а не кинофабрика. Воссоздать в павильонах, допустим, «Ленфильма» (а хоть бы и «Парамаунта») точную копию Эрмитажа тоже вряд ли получится. Только на один день можно проникнуть в эти стены -- имея поддержку директора и сотрудников. А Эрмитаж -- главный герой картины еще и потому, что он, считает Сокуров, -- как новый ковчег среди всего, что натворил и пережил наш народ, -- сберег классическое искусство.

Эрмитаж со всеми его богатствами меняет представление людей о России: кто-то, несомненно, начинает испытывать гордость, а кто-то -- зависть. Маркиз де Кюстин (Сергей Дрейден), главный герой повествования, вопреки финалу своей книги, по сценарию «мягчеет» -- фантастическим образом, но в то же время убедительно. Правда, все путешествие его будет сопровождать Соглядатай (Леонид Мозговой), но ведь и Авторский голос тоже. Впрочем, сюжет фильма еще может измениться. А вот проект -- должен быть непременно осуществлен. Хотя риск здесь тоже беспримерен.