Ростропович ушел из жизни 27 апреля в Москве, в Онкологическом центре, и будет похоронен тоже в Москве -- на Новодевичьем кладбище.

Недавно мир отпраздновал его восьмидесятилетие. В Москве в перерыве между больницей и санаторием он принимал поздравления от власти (орден «За заслуги перед Отечеством» первой степени), публики и коллег -- город признавался ему в абсолютной любви, преданности и уважении.

В Москве он не был с начала 70-х годов до 1990-го, когда ему и Галине Павловне Вишневской торжественно вернули советское гражданство, отобранное в 1974-м.

Он приехал тогда с Национальным оркестром Вашингтона, которым руководил до последнего времени, и это было незабываемым, невероятным событием. Вокруг него буквально улицы кипели в радиусе нескольких километров. А в 1991-м он прилетел с виолончелью прямо к Белому дому -- музыкой защищать свободу и свободолюбивых граждан. Так же как незадолго до этого тоже с виолончелью он музыкой отправлял на свалку камни Берлинской стены.

Потом он играл с оркестром на Красной площади, вкладывал камни в основание храма Христа Спасителя, открывал благотворительные фонды и программы, фестивали, школы и больницы по всей стране, строил с Вишневской Центр оперного пения на Остоженке, продолжал открывать и вспоминать неизвестные, забытые, вышедшие из репертуара сочинения (от опальной первой редакции оперы «Леди Макбет» Шостаковича до оперы Слонимского «Иван Грозный»).

Ростропович был фантастически ярким, буквально вспыхивающим, эмоциональным, умеющим негодовать и пылать от восторга человеком, чье обаяние было абсолютно безграничным. Он был великим (это можно сказать абсолютно запросто) музыкантом с абсолютным слухом, нюхом даже на великую музыку, в том числе тогда, когда она сочинялась на его глазах, и обостренным, неугомонным, редчайшим по степени накала гражданским чувством.

Когда в 60-х Ростропович не только приютил у себя на даче опального Солженицына и написал Брежневу открытое письмо в его защиту, но и собирал тысячи людей в консерватории в классах и на концертах с музыкой Шостаковича, Прокофьева, Бриттена (он их любил, знал, дружил с ними, вдохновлял их и сам вдохновлялся), советские чиновники были не просто в бешенстве. Они страдали. Его обаяние распространялось и на них, и предать Ростроповича анафеме для власти было непросто. Она, безусловно, справилась, и сцена потемнела. Когда Ростропович вернулся, мы вспомнили этот невероятно живой, трепетный, нервный, восторженный блеск, снова осветивший местную сцену, хотя и ненадолго.

Здесь все сложилось не слишком гармонично -- в конце 90-х (считается, что после обиды на журналистов) Ростропович принципиально не выступал в Москве с концертами. Два года назад готовил премьеру оперы «Война и мир» Прокофьева в Большом театре, но и из этого проекта перед самой премьерой вышел. К сожалению, в последние годы публика была почти лишена Ростроповича-музыканта.

Но недавно словно и эта стена пала -- Ростропович замечательно дирижировал Восьмой симфонией Шостаковича. Это было в день столетия композитора, учителя и друга Ростроповича. Он так играл -- словно прощался. И словно говорил о какой-то встрече. Он не общался с залом, не улыбался публике, был сдержан. И так же сдержанно, как церемониальная фреска, звучала музыка. Пожалуй, нужно благодарить судьбу за то, что Ростропович все-таки попрощался с нами музыкой, причем именно так -- глубоко и строго. Словно вдруг, неожиданно встав выше, гораздо выше всех обид и непониманий, восторгов и поклонений.

Для всего мира он был Слава, с ним каждый будто чувствовал себя близким. Теперь он далеко, и вряд ли кто-то еще, как он, теперь сможет нам передать это острое, щемящее и пылающее чувство близости с каждым и с миром, с эпохой и ее событиями, с музыкой и музыкантами. Эта близость была его профессией, его талантом. Нам теперь придется обходиться без этого.

---

Прощание с Мстиславом Ростроповичем пройдет сегодня с 11. до 20.00 в Большом зале Московской консерватории. Отпевание состоится завтра в 11.00 в храме Христа Спасителя. Затем Мстислав Ростропович будет похоронен на Новодевичьем кладбище. По информации ИТАР-ТАСС, могила Ростроповича будет располагаться на Центральной аллее в 10--15 метрах от места захоронения первого президента России Бориса Ельцина.