Сейчас уже невозможно представить, как прозвучало бы последнее президентское послание Владимира Путина, если бы накануне мир не проводил в последний путь первого президента России. Смерть Бориса Ельцина сильно изменила текущие политические обстоятельства, и отсвет ушедшей эпохи заставил как-то по-другому взглянуть и на сегодняшний день, и на завтрашний. Заставил всех, включая и Владимира Путина. И дело не в объявленном им вчера плане создать современную, мирового уровня, президентскую библиотеку имени Ельцина. Дело в другом. Послание оставляет впечатление, что Путин хочет еще очень много успеть сделать за этот последний год. Так много, чтобы плоды были зримыми и «долгоиграющими».

«Думаю, нам с вами давать оценки собственной деятельности здесь неуместно, а мне выступать с политическими завещаниями - преждевременно», -- эти слова из заключительной части послания, наверно, побьют или уже побили рекорды цитируемости. Конечно, здесь есть почва для спекуляций на тему, когда же придет время для «политического завещания», но важнее другое: Путин предложил детальное описание целого списка проектов и финансовых механизмов в социальной и промышленной сферах, которые имеют ярко выраженный созидательный, позитивный характер. В связи с этим примечательно, что 8-е послание - один из редких программных документов Путина, который не был сконцентрирован на пресловутых «угрозах». Например, коррупция, терроризм и экстремизм были упомянуты по одному разу и фактически вскользь.

Набор инициатив, по большому счету, отражает пропорции сделанного за время президентства Путина. В политической системе сделано более чем достаточно - и нужно лишь принять поправки в законодательство, ужесточающие ответственность за экстремистские действия; а за демократичность будущих выборов можно не беспокоиться. В государственном строительстве сделано немало -- и президент предлагает только «подправить» механизм формирования Совета Федерации, соглашаясь с тем, что сенатор должен прожить в своем регионе не меньше 10 лет. Принципы самостоятельной международной политики утвердились, и здесь Путин дал конкретный ответ «товарищу волку». Он предлагает объявить мораторий по участию в Договоре об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Этот договор между НАТО и странами Варшавского договора, ограничивающий возможности размещения военных сил, потребовал новой ратификации после распада советского блока и перехода обязательств по нему к России. Однако лишь Россия и придерживалась этих обязательств, в то время как партнеры не только размещали базы по своему усмотрению, но и границы НАТО существенно приблизили к нашим. Путин подчеркнул, что Россия выполняла все условия договора «даже в условиях обострения ситуации в Чеченской Республике».

Баланс сделанного в экономике в последние годы сместился: нефтяные доходы позволили начать осуществление «нацпроектов» в социальной сфере и попытаться приступить к формированию промышленной политики. Но масштаб имеющихся задач в сфере, которую принято называть «политикой развития», огромен. Путин подчеркивает, что создаваемый Банк развития и другие институты должны способствовать решению трех задач -- устранению инфраструктурных ограничений роста, повышение эффективности использования природных ресурсов и развитию высокотехнологичных промышленных производств.

Здесь, кстати, прослеживаются аналогии с советскими «стройками века» -- так, речь идет о новой «версии» Волго-Донского канала, о строительстве дорог и портов, о качественном прорыве в целом ряде отраслей. А в энергетике, по словам Путина, «речь идет о «второй» масштабной электрификации страны»: к 2020 году производство энергии необходимо увеличить на две трети. Это потребует астрономической цифры в 12 трлн рублей инвестиций. Не рассчитывая на то, что газовая отрасль сможет обеспечить потребности отечественной энергетики, президент предлагает «значительные изменения в структуре электрогенерации - за счет увеличения доли атомной, угольной и гидрогенерации». Путин считает, что «необходимо начать строительство крупных ГЭС - прежде всего, в Сибири и на Дальнем Востоке». Впрочем, эти регионы сейчас энергоизбыточны, а потенциал спроса в перспективе довольно размыт. Поэтому, очевидно, такая инициатива подлежит обсуждению. То же самое касается и атомной энергетики, где, говорит Путин, «за ближайшие же 12 лет мы должны построить 26 блоков, причем - на основе самых современных технологий». Наиболее реалистичной выглядит угольная тема, где, как справедливо отмечает президент, «мы обладаем крупнейшими запасами угля».

Но особенно впечатляют прямые финансовые вливания в «качество жизни» -- это и софинансирование пенсионных накоплений, и программа строительства нового жилья, и создание специального фонда для реформирования ЖКХ. Предложение наполнить этот фонд за счет в том числе средств от погашения налоговых долгов ЮКОСа прозвучало неожиданно, но, наверное, логично. Такая «сделка» могла бы окончательно конституировать в массовом сознании развал нефтяной компании, придав ему ясные ощущения: деньги от продажи активов ЮКОСа пошли не «неизвестно куда», а на «народный» проект. К слову, Владимира Путина ничто не заставляло упоминать в своем последнем послании ЮКОС. Но, наверное, и он понимает, что развал этой нефтяной империи - часть его президентства, и от этого никуда не деться. Однако философским обоснованием этой истории стали слова из финальной, «лирической» части послания: «Убежден, наша страна только тогда займет достойное положение в мире, мы с вами только тогда сможем сохранить и нашу государственность, и суверенитет, если наши граждане будут видеть, будут чувствовать, будут уверены в том, что все усилия государства направлены на защиту их кровных интересов - на улучшение их жизни, на повышение их благосостояния и их безопасности».