Консерваторский фестиваль «Московский форум» -- с бесплатными билетами, камерным Рахманиновским залом в качестве основной и единственной площадки, с роскошной репутацией и безукоризненными амбициями -- проходит в Москве уже в десятый раз. Он начинался как тихое, скромное мероприятие для просвещенных и любопытных, хотя уже в самом начале своей истории стремился делать программы не только камерными по духу, но и вполне серьезными, даже вызывающими по содержанию.

Художественному руководителю фестиваля много исполняющемуся на Западе композитору Владимиру Тарнопольскому почти всякий раз -- даже тогда, когда афиши писались от руки на обратной стороне чужих программ, -- удавалось заманить в Москву солидных и любопытных европейцев, чье участие в фестивале делало его абсолютно уникальным. А темы, аккуратно и точно выбираемые каждый год заново, превращали его в интеллектуальный и концептуальный проект, так же насыщенный неочевидными и яркими смыслами, как редкими для Москвы нотами.

В гостях у «Форума» были голландцы, австрийцы, немцы, французы, здесь рассуждали на темы свободы и ангажемента в современном музыкальном искусстве, новых технологий и новых языков, новой музыки на старинных инструментах и старинной -- на новых.

Тема нового фестиваля не ограничена географическими диалогами (смысл которых, по словам Тарнопольского, был в заполнении огромных провалов в местных представлениях о мировых процессах) и сформулирована широко: «Свобода звука».

Речь идет, безусловно, о звуковом, языковом, исполнительском новаторстве, которому посвятил себя ХХ век и о котором не забывает ХХI. Но также не забыт и другой -- социально-политический -- аспект «свободы». Исследуется авторская свобода под идеологическим прессингом, на который ХХ век расщедрился как никакой другой, и свобода от стереотипов как музыкантских, так и слушательских, движением к которой занимались и занимаются в новой музыке «великие протестанты» (Джон Кейдж, Фредерик Ржевский и другие).

От широты темы и репертуарная широта программ. В жанровые рамки «высокого авангарда» теперь вошли и те, на кого особенно российские «высокие авангардисты» когда-то смотрели если не с презрением, то с укоризной, -- и вышеупомянутые Кейдж и Ржевский, и Стив Райх, и Мортон Фелдман (сила и слава классического и концептуального американского минимализма). О свободе в подробностях говорят и немецкий гений Хельмут Лахеннманн, и французские спектралисты во главе с Тристаном Мюраем, и «акутистический визионер» Дьердь Лигети, и американский мечтатель Чарльз Айвз.

А началось все с Шостаковича -- антрактами к опере «Нос» «домашний» ансамбль фестиваля «Студия новой музыки» открыл первую программу, где после Шостаковича шли принципиальные для первого русского авангарда Рославец (Камерная симфония №1) и Мосолов (основополагающий «Завод»), а потом принципиальные для второго русского авангарда Шнитке и Денисов (кантата «Солнце инков»).

Прошла презентация молодежной творческой группы «Пластика звука», названия сочинений в программе которой -- «Трепет», «Иллюзии», «Призвук» -- говорят сами за себя, был еще американский авторитетный пианист Марк Понтюс, безупречно соединивший в одной программе Бетховена и Булеза, и левые «протестанты» во второй программе «Студии новой музыки».

Дальше по расписанию главное. Это три выступления немецкого ансамбля с французским названием Recherche -- одного из главных игроков на современной европейской музыкальной сцене. В Москве он играет две программы высоколобого мирового авангарда от 1946 до 2006 года выпуска. Причем музыки, датированной последними двумя годами, у ансамбля не меньше, чем авангардной классики. Отдельный вечер посвящен итальянскому композитору Сальваторе Шаррино, слывущему самым ироничным мастером «высокого авангарда», обычно не склонного к юмористическим тональностям.

Впереди еще программы Марка Пекарского и Алексея Любимова, заключительный вечер «Студии новой музыки» с классическими и молодыми авторами. И выводы о свободе, которые, кажется, будут ласковыми и нежными, как мирное сосуществование в фестивальном расписании огромного количества разной музыки.