На волне успеха фестивалей-ярмарок под маркой International Exposure, посвященных израильскому театру и танцу, МИД Израиля поспешил в конце марта провести аналогичное музыкальное мероприятие International Music Exposure. Выставку-продажу более чем трех десятков музыкальных коллективов и солистов приурочили к ежегодному «Фести-джазу» в культурном центре городка Гиватайм (Большой Тель-Авив).

Разумеется, те тридцать-сорок международных гостей выставки-ярмарки (продюсеры, концертные агенты и журналисты), ради которых, собственно, были организованы дневные показы, знали, что еврейская музыка -- это не только «Семь сорок» или «Скрипач на крыше». Но и, например, «йеменские» песни Офры Хазы, которая, кстати, была родом из тех мест, где существовало -- еще до образования Государства Израиль -- традиционное пение еврейских общин из Йемена (тем более хорошо сохранившееся из-за того, что мусульмане запрещали игру на музыкальных инструментах).

Но для большинства все-таки еврейская музыка ассоциируется со «Скрипачом на крыше» -- картиной Марка Шагала и одноименным мюзиклом. То есть с песнями на идиш, с которыми клезмеры -- свадебные музыканты из местечек Центральной и Восточной Европы -- в начале прошлого века эмигрировали в Америку (кстати, «Катюша» Блантера, марши братьев Покрасс и оперетки Дунаевского по большей части все того же клезмерского происхождения). К концу ХХ века в Нью-Йорке их стало так много, что родилось даже протестное по сути движение музыкантов-авангардистов «Новая еврейская альтернатива», которое негласно возглавляет знаменитый авангардист Джон Зорн.

Всеобщей моды на клезмерский «смех сквозь слезы», к слову сказать, в Израиле слегка стесняются примерно так же, как в афро-американском джазе угодливой улыбки Луи Армстронга. В официальной программе клезмерский вечер в новом клубе «Левонтин 7» фигурировал только как фриндж, сопутствующее мероприятие, хотя трио BTA Music играло, скорее, джаз с ориентальным акцентом. И в основной программе был только один подобный коллектив -- виртуозный квартет Boom Pam, на сцене удивительно напоминающий наше новоджазовое «Три О».

В основном же была музыка «мизрахи», то есть восточная.

Несколько неожиданно для самих израильтян и уж явно вопреки всей политической конъюнктуре постепенно образуется некий общий музыкальный сплав, в принципе доступный не только бывшей еврейской диаспоре, но и, что не менее важно, арабам, персам и даже индийцам. То есть, как ни банально это прозвучит, возникла музыка национальная по форме и, уж извините, интернациональная по содержанию.

В каждом втором музыкальном коллективе -- будь то фольклорный ансамбль, джазовое комбо (квартет Амоса Хоффмана), металлическая рок-группа Orphaned Land, которая очень гордится тем, что «зажгла» тридцатитысячную аудиторию в мусульманской Турции, или голливудский r&b (Fools of Prophecy) -- господствует арабский уд. Тот, что в средневековой Испании получил название «лютня» и позднее превратился в гитару.

Для певиц почти обязательно владение принятым на Востоке (вплоть до Индии) высоким звонким регистром, так что иногда даже кажется, что в каждой из них уживаются две разные личности. Как в знаменитой курдской вокалистке Илане Элия или молодой эмигрантке с Украины Марине Блюмин (которая выступает в Тель-Авиве с этноджазовым ансамблем Common Bond, а в отличном иерусалимском клубе «Желтая подлодка» -- с построковой группой Helix).

Но это только самые внешние приметы: гораздо любопытнее улавливать в музыке «средиземноморские перекрестки», как гласит название диска одной из старейших групп мировой музыки ESTA. В мавританских и византийских мотивах у Самира Махула, неаполитанских серенадах контртенора Эзи Леви, в афро-роке группы «Кулума». Последняя буквально на глазах трансформируется в другой ансамбль -- скорее индийской песни, которая у певицы Дин Дин получается гораздо лучше.

В 1994 году один из самых известных за пределами Израиля музыкантов, певец и классический скрипач по образованию Яир Далал (его родители эмигрировали в Израиль из Ирака) играл на вручении Нобелевской премии мира Ицхаку Рабину и Ясиру Арафату. А такие ансамбли, как «Восток-Запад», «Шева», «АнДраЛаМуссия», с одинаковой серьезностью интерпретируют и арабский, и еврейский, и европейский репертуар: от мугама и суфийского транса до греческого сиртаки и этюдов Шопена. Пусть звучит эта смесь порой весьма нарочито, «мировой» музыке есть с чего начинать: с джаза, давно уже решившего «национальный вопрос». Тем более что израильские джазмены пользуются авторитетом буквально во всем мире. На родине джаза уже много говорят об участниках израильского «Фести-джаза» -- саксофонисте-виртуозе Эли Деджибри, интеллектуальном мейнстриме секстета «Семья Коэн» и композиторе Ави Лейбовиче.

В общем, «мировая» музыка Израиля сильна и интересна не только скрипачами.