Бурная полемика вокруг вхождения России во Всемирную торговую организацию (ВТО) охватила чуть ли не все слои нашего общества. Спорят о том, ускорить ли подготовку к вступлению, как предлагает правительство, или отложить присоединение до тех пор, пока страна не станет конкурентоспособной «по всем статьям».

Когда в 1993 году Россия обратилась в ГАТТ (предшественник ВТО) с официальной просьбой о присоединении, мало кто предполагал, что процесс этот «плавно» перейдет в XXI век. При оптимальном сценарии Россия сможет обрести статус полноправного члена ВТО не ранее 2003 года. Десять лет «кандидатского срока» -- не много ли? Долгие годы переговоры с партнерами по ВТО шли медленно, трудно, в «жестком режиме», заданном Западом. Беспрецедентное сближение с США, ведущими странами Евросоюза и НАТО создает принципиально новую международную ситуацию, благоприятную для вхождения России во всемирную торговую систему. И было бы недальновидным этот шанс упустить.

Президент и его команда точно уловили главный смысл нашего движения в ВТО -- форсировать преобразование законодательной базы, без чего структурные реформы, необходимые не международным институтам, а прежде всего нам, россиянам, не поднять. Уже сама подготовка к вступлению в ВТО стала мощным стимулом и своего рода ориентиром нашего законотворческого процесса. За короткий срок правительство разработало около 120 правовых актов, многие из которых ждут одобрения Госдумы. Отодвиньте вступление страны еще на десятилетие -- и ориентир будет утерян. Политика, как и природа, не терпит пустоты. Место в ней быстро займут любители порассуждать об «особом пути» России, коих у нас не меряно.

ВТО между тем вступает в новый этап переговоров по вопросам, глубоко затрагивающим наши интересы (допуск инвестиций, господдержка сельского хозяйства, правила конкуренции, торговля услугами, в перспективе -- энергоресурсами). Если Россия останется в роли наблюдателя, ни о каком ее воздействии на ход и результаты переговоров, не говоря уже о стратегии ВТО, речи быть не может. К тому же каждый год отсрочки с присоединением -- это крупные потери, связанные с необходимостью брать на себя новые обязательства.

Откладывать вступление в ВТО рискованно и в связи с неопределенностью мировой конъюнктуры. Война цен на рынках топлива, сырья и металлов, авиатранспортных, финансовых, страховых услуг и т.д. не может не волновать российский бизнес. Оставаясь вне ВТО, наши предприниматели лишены возможности использовать механизм разрешения торговых споров и конфликтов, доказавший свою эффективность. Между тем число только крупных конфликтных ситуаций, в которых оказались российские экспортеры, перевалило за сотню. Рыночный статус без членства в ВТО не дает нам гарантии, что американские конкуренты в форсмажорных обстоятельствах не применят компенсационные пошлины.

Критики правительственного курса утверждают, что вступление в ВТО откроет дорогу на российский рынок иностранным товарам, но не инвестициям. Так ли это? Сегодня едва ли не каждый губернатор готов предложить иностранному бизнесу многомиллиардные проекты в расчете на новые рабочие места, новые технологии для предприятий, налоговые поступления в бюджет. Прием России в ВТО для иностранного инвестора -- это прежде всего гарантия от риска, что страна не свернет с пути реформ. Не надо пугать и «распродажей отечества». Российский бизнес давно не дремлет, с лихорадочной скоростью скупая собственность в потенциально прибыльных секторах, включая и аграрный.

Наших предпринимателей предупреждают об угрозе «шоковой терапии», упадке отраслей, не способных конкурировать в условиях открытого рынка. Прежде всего никакой «тотальной либерализации» в ВТО не существует. Правительства сохраняют суверенное право на защиту любой отрасли в случае кризисных ситуаций. Стране-новичку предоставляется переходный период в пять--семь лет на приспособление к нормам ВТО. Для производителей «чувствительных товаров» можно «выторговать» и десять лет. Но, добиваясь на переговорах тех или иных преимуществ, страна должна быть готовой к встречным уступкам. Добавим, что на переговорах в ВТО Россия обеспечила себе довольно прочные стартовые позиции, «запросив» более высокий, чем имеет, уровень защиты отечественного рынка и получив возможность для маневра.

Имея относительно либеральный внешнеторговый режим, Россия, по оценкам зарубежных экспертов, подготовлена к членству в ВТО лучше, чем, например, уже вступивший Китай. Сумеет ли российское правительство уложиться с присоединением в «оптимальные сроки» -- большой вопрос. До следующей конференции министров ВТО, на которой нас могут принять, остается два года. При четкой и слаженной работе российской стороны времени может хватить.

Сложность в другом. Переговорная позиция (а это тысячи наименований товаров и услуг, сотни правовых норм и процедур, десятки стран, с каждой из которых Россия договаривается о взаимных обязательствах) формируется не росчерком пера узкой группы сотрудников министерства Грефа. В ее разработке участвует армия чиновников едва ли не всех ведомств. Российская бюрократия далеко обошла Паркинсона по части выработки «законов поведения». Наиболее усердные из числа оппонентов правительства сбивают с толку и без того запутавшегося обывателя. «Массовое отмирание отраслей экономики», «развал сельского хозяйства», «депрессия регионов», «десятки миллионов безработных» -- вот что случится, если Россия окажется в ВТО. А Владимира Путина якобы ждет неминуемый политический кризис накануне новых выборов.

Курсу президента на глубокие преобразования в России, ее интеграцию в мировую экономику и ВТО противостоит часть российского общества. Новая волна оппозиции рождается из числа тех чиновников госаппарата и представителей крупного бизнеса, чьи интересы слишком прочно срослись, чтобы мириться с крутыми реформами. В мутной воде правового нигилизма научились зарабатывать большие деньги и некоторые представители западного бизнеса, не желающие видеть Россию в ВТО по понятной причине -- новые конкуренты на российском рынке им некстати. И настоящий мотив «борцов» против ВТО -- как внутри страны, так и вне ее -- далек от заботы о национальных интересах России.