В субботу несколько конгрессменов-республиканцев заявили, что "не доверяют" генеральному прокурору Альберто Гонсалесу, подозреваемому в том, что он по политическим причинам уволил восьмерых прокуроров, расследовавших факты нарушения закона сотрудниками президентской администрации. Это плохая новость для Буша. Гонсалес -- его выдвиженец, и возможная отставка генпрокурора дает в руки оппонентов президента в конгрессе дополнительное оружие в споре между Белым Домом и Капитолием по проблеме Ирака.

Большинство конгрессменов требует от президента установить дату вывода войск из Ирака или хотя бы крайний срок, до которого этот вывод должен быть произведен. В минувшем месяце нижняя палата конгресса проголосовала за то, чтобы сделать этим крайним сроком 31 августа 2008 года. Верхняя палата (сенат) в конце прошлой недели поставила еще более жесткие рамки -- до 31 марта 2008 года.

Президент Буш обещает наложить на оба проекта вето. У него своя логика: поскольку о крайнем сроке узнают и те, кто сражается против американцев, то противник получит не только надежду на победу, но и указание, до какого дня надо продержаться. А значит, как выразился поддерживающий Буша в этом вопросе сенатор Джозеф Либерман, "мы вырвем победу из зубов сил прогресса в Ираке".

Радость, с которой сообщают об этих событиях российские государственные телеканалы, понятна: в глазах среднего россиянина, пережившего баталии между Ельциным и российским парламентом в 1990-х годах, такая коллизия внутри власти выглядит как опасная склока, могущая лишь ослабить государственный организм. А поскольку отношения между Россией и США не в лучшем состоянии, у нас вроде бы есть повод порадоваться ослаблению "потенциального противника". Между тем в США государственная система была задумана как раз так, чтобы конгресс и президент не давали друг другу заполучить слишком много власти. При этом используется отвергнутая у нас за ненадобностью система сдержек и противовесов. Сейчас эта система, пролежавшая без употребления шесть лет с теракта 11 сентября 2001 года, снова начала действовать.

"Конгресс не сможет додавить Буша по иракскому вопросу в ближайшее время, -- сказал «Времени новостей» профессор политических наук Нью-Йоркского городского университета Александр Янов. -- Когда неприятные для Буша решения принимаются в сенате и палате представителей с перевесом в семь голосов или даже в два голоса, этого недостаточно, чтобы остановить уже начавшуюся посылку дополнительных войск в Ирак. Но этого достаточно, чтобы администрация Буша сменила саму философию своей внешней политики, отказавшись от односторонности, когда решения принимаются без учета мнения других государств, включая членов Совета Безопасности ООН и союзников по НАТО".

В самом деле администрация Буша меняет риторику и все чаще говорит о коллективных действиях с другими странами. Решения по Ирану принимаются в рамках "шестерки", по Ближнему Востоку -- в рамках "квартета". Между тем еще в 2002 году внешнеполитическая философия Белого Дома лучше всего отражалась в "неоконсервативной" формуле Пентагона: "США должны стремиться трансформировать однополярный момент в истории в однополярную эру, воспрепятствовав возникновению любого глобального соперника".

"Неоконсервативная волна в американской политике схлынула уже в конце 2005-го -- начале 2006 года, когда стала очевидной неудача "неоконов" в Ираке, -- заметил «ВН» профессор Института США и Канады РАН Анатолий Уткин. -- Особенно активно американцы укрепляют связи с четверкой БРИК -- Бразилией, Россией, Индией и Китаем. Ведь через 20 лет ВВП этих четырех стран превысит ВВП США, Японии и Великобритании».

Предпринимаемые в последнее время попытки развеять опасения Москвы по поводу размещения системы противоракетной обороны США в Польше и Чехии тоже вписываются в схему постепенной "либерализации" бушевского курса, хотя наши "ястребы" объясняют это лишь благотворным эффектом от февральской мюнхенской речи президента Владимира Путина.

«Домашние» проблемы Буша, связанные с давлением системы сдержек и противовесов, тем не менее играют основную роль в смягчении его риторики. Противостояние президента с конгрессом из-за Ирака -- лишь одно из проявлений этой системы, отказываться от которой американский избиратель не собирался никогда. Известный американский историк, скончавшийся в этом году, Артур Шлезингер-младший подсчитал, что результатом пяти из восьми избирательных кампаний в США между 1957 и 1989 годами стало следующее распределение сил: одна из двух главных партий получала пост президента, а другая -- одну из палат конгресса. В 1989 году президент-республиканец Джордж Буш-старший вынужден был считаться с демократической оппозицией в обеих палатах. Клинтону в конце правления тоже пришлось "сосуществовать" с республиканским большинством.

Спор о военных полномочиях президента и конгресса -- вечная тема политики США. По конституции конгресс обладает правом "объявлять войну" и "собирать и обеспечивать армии". Но реальности ядерного века привели к тому, что начиная со второй мировой войны президенты получили новое право и обязанность: в случае необходимости начинать военные действия по своему усмотрению, ограничиваясь консультацией с конгрессменами.

В 1949 году президент Гарри Трумэн встретился с конгрессменами только через два дня после принятия решения об отправке войск в Корею. Во время Карибского кризиса в 1960 году президент Джон Кеннеди вообще не подключал конгресс к решению проблемы. А Линдон Джонсон (на снимке) в 1965 году вовлек США в войну во Вьетнаме, испросив лишь "мнение" конгресса о том, не стоит ли наказать вьетнамцев за нападение на американские суда в Тонкинском заливе в 1964 году. При этом он не предоставил всей информации об этом спорном инциденте. Однако когда выяснилось, что во Вьетнаме речь идет о затяжной войне, да еще всплыли данные о тайных операциях ЦРУ в Камбодже и Лаосе, конгрессмены вспомнили о конституционных полномочиях. Впоследствии конгресс не раз обуздывал военные амбиции Никсона и Рейгана.

Сегодня та же ситуация, и хотя конгресс не может приказать Бушу вывести войска из Ирака немедленно, очевидно, что ждать еще шесть лет, как это было во Вьетнаме, не придется. Все происходит по описанной тем же Шлезингером теории циклов американской истории: за периодом всевластия президента наступает период высокого влияния конгресса.

Профессор Анатолий Уткин отмечает, что формально США ни перед операцией в Югославии, ни перед вторжением в Ирак не объявляли этим странам войну. Это и дало возможность Бушу и Клинтону обойтись без одобрения конгресса. Бывшая госсекретарь Мадлен Олбрайт подчеркивала, что в отношении Югославии речь "не о войне, а о применении силы". Современный американский публицист Питер Бендер иронизирует: "У мировой державы не бывает противников, только мятежники, террористы и изгои. Она не воюет, а только борется за мир". Бывший советник президента Картера по национальной безопасности Збигнев Бжезинский, приведя эту цитату в последней книге, снабдил ее припиской: "Соблазнительно добавить: она (мировая держава) не нападает на другие страны, она только освобождает их".

Что ж, ироничное отношение к собственным ошибкам -- первый шаг к их преодолению. Бывшим гражданам СССР это известно лучше, чем кому бы то ни было. Похоже, в американской истории начинается новый цикл, и россиянам было бы глупо не воспользоваться предоставляемыми им возможностями. Ведь это значило бы уподобиться описанным бывшим британским премьером Уинстоном Черчиллем генералам, которые все продолжают готовиться к давно минувшим войнам.