В 480 году до нашей эры персидский царь Ксеркс (Родриго Санторо) двинул свою многотысячную армию на завоевание Греции. Но на его пути оказалась Спарта -- свободная земля отважных воинов под предводительством могучего царя Леонида (Жерар Батлер). Правда, влиятельные предсказатели напророчили неудачу военной кампании, поэтому спартанская армия не может выйти в поход немедленно. Поэтому царь собирает триста добровольцев, скупо прощается с красавицей женой, царицей Горго (Лена Хейди) и отправляется «на прогулку в компании телохранителей», то есть уходит на север, к Огненным Вратам, чтобы задержать персов на несколько бесконечных долгих дней и совершить подвиг, который впоследствии вдохновит греков на объединение и переломит весь ход войны.

К исторической реальности это, впрочем, имеет отношение косвенное. Фрэнк Миллер, автор комикса-первоисточника (впрочем, рисованные истории такого уровня принято называть «графическим романом»), вдохновлялся в первую очередь не хрониками и научными трудами, а пеплумом Рудольфа Матэ 1962 года, который еще в детстве произвел на него неизгладимое впечатление, а также собственной фантазией, и поэтому Ксеркс у него выглядел, мягко говоря, непривычно, а среди персидских воинов попадались совершенно невероятные монстры. Да и режиссер Зак Снайдер (в прошлом клипмейкер и автор конгениального ремейка «Рассвета мертвецов» Джоджа Ромеро) старался не отступать от видения Миллера ни на шаг, и о достоверности тоже заботился в самую последнюю очередь. Это, впрочем, не помешало «Спартанцам» в первый же уикенд полностью окупиться, собрав рекордные для весны 70 млн долл. и обрести армию восхищенных поклонников по всему свету.

Что до критики, то она отнеслась к фильму на удивление сдержанно. Основная претензия, которую высказывают западные рецензенты, сводится к отсутствию смысла и внятного «послания». Возможно, аналитики просто не желают видеть не совсем удобные нюансы в том, что они смотрели, ибо как раз с идеологией в «Спартанцах» все в порядке, вот только политкорректной и либеральной ее назвать никак нельзя. Спартанцы тут -- убежденные патриоты («Только женщины Спарты производят на свет настоящих мужчин!») и форменные uebermensch, еще в младенчестве прошедшие жесткий отбор (имевших малейший дефект без сожаления выбрасывали в пропасть), с юных лет привыкшие драться до последней крови, презирающие мягкосердечие и слабость. Они хладнокровно добивают раненых, принципиально не берут пленных, используют трупы врагов вместо извести при возведении оборонительных стен и в восторге предвкушения высматривают во вражеских полчищах того заветного смельчака, который обеспечит им единственно почетную из смертей -- в бою, с оружием в руках. И никакого «культурного обмена» -- даже о союзниках-афинянах Леонид отзывается снисходительно и едва ли не с презрением, как о народе «философов и ценителей молодых юношей», а уж про персов и говорить не приходится, причем спартанцы рассматривают их не просто как абстрактных захватчиков, но именно что в качестве азиатских орд, угрожающих белому миру (неудивительно, что картина уже вызвала крайнее неудовольствие в Иране, где ее запретили). Все это отчетливо напоминает земную цивилизацию далекого будущего, показанную некогда в громокипящем «Звездном десанте». Но если у Верхувена в его бравурном милитаризме при желании можно было вычитать определенную иронию (хотя делать этого, честно говоря, совершенно не стоило, да и не хотелось), то Снайдер, похоже, испытывает «триумф воли» на полном серьезе. Поэтому критикам гораздо удобнее видеть в фильме всего лишь бессмысленную, пускай и очень красивую, мясорубку.

По нынешним голливудским меркам кино сравнительно недорогое -- бюджет составил 60 млн долл., при том что глядятся «Спартанцы» на сумму минимум в два раза большую. Это неудивительно, так как возможности современной компьютерной графики и новейших цифровых камер использованы здесь максимально -- полторы тысячи монтажных склеек, немногим меньше спецэффектов. Фильм полностью снят на фоне синего и зеленого экранов, тут нет ни одного необработанного плана, и потому все без исключения они фантастически, как-то даже неприлично прекрасны. Проще всего описать фильм как «Властелина колец», снятого в стилистике «Города грехов» (в основе которого лежал комикс того же Миллера), но и это не передаст всего роскошества. При том, что прямых пересечений с киноэпопеей Питера Джексона тут немало: урод, а впоследствии и предатель Эфиальт крадется за спартанским отрядом точь-в-точь, как Горлум; боевые слоны и носороги своими несуразными размерами и свирепым видом напоминают скорее не своих реальных собратьев из зоопарка, а толкиеновских элифантов, а в армии Ксеркса удивительным образом нашлось место и для самых настоящих орков, и для огромных горных троллей (окончательно завершает картину присутствие на экране Фарамира -- сыгравший его во «Властелине» Дэвид Уэнэм предстает в «Спартанцах» в образе не менее отважного воина Дилиоса). Но даже самый смелый фантазер не смог бы себе представить, что в битве за Средиземье могли бы так весомо, грубо, зримо протыкать тела насквозь и рубить головы -- со всеми полагающимися подробностями и потоками компьютерной крови, которая, как выясняется, выглядит куда эффектнее настоящей.

Все это, впрочем, не отменяет того факта, что впечатление от «Спартанцев» несколько слабее, чем ожидалось после просмотра первого -- совершенно фантастического, тянущего на самостоятельную культурную ценность -- рекламного ролика. Это, бесспорно, восхитительная картина, но те самые «обычные человеческие мурашки», которые в какой-то момент пробегают по спине вынужденного усомниться в своей божественности Ксеркса, по зрительской спине могли бы бегать как-то поактивнее. Дух захватывает, но не до конца. Временами ощущаются серьезные проблемы с ритмом и динамикой. Но как бы там ни было, забыть этот фильм невозможно. Он навсегда останется в памяти, как остался и сам подвиг трех сотен героев, изменивших ход истории. Как провозглашал Леонид за секунду до того, как отправить персидского посла к праотцам: «Это безумие? Нет, это Спарта!»