Меньше чем через две недели, 22 декабря, мировое сообщество приступит к уникальной операции, не имеющей аналогов в истории миротворчества. В минувший уикенд в ряде мировых столиц шли активные переговоры о неслыханном прежде формате «гуманитарной оккупации», который, по всей видимости, будет применен для военно-политического умиротворения Афганистана. России вряд ли удастся остаться в стороне. По крайней мере, в пятницу в ходе своего визита в Душанбе министр обороны России Сергей Иванов впервые осторожно признал возможность участия нашего миротворческого контингента в происходящем «за речкой». Прежде Москва категорически отвергала даже любые намеки на это. Это неожиданное согласие подтверждает туманные слухи о готовящемся разделе Афганистана на некие «зоны ответственности» (или «гуманитарной оккупации»), введение которых должно помочь сформированному в Бонне «временному правительству Афганистана» установить реальный контроль над всей страной.

Формирование правовой базы предстоящей операции в Афганистане пока что не завершено: принятая Совбезом ООН резолюция 1383 лишь констатирует «решимость СБ помочь афганцам добиться национального примирения и положить конец использованию этой страны в качестве базы для терроризма». В данном случае этого можно добиться лишь путем военного вмешательства в происходящее. Причем формат традиционной ооновской операции по поддержанию мира к Афганистану неприменим -- он предусматривает согласие противоборствующих сторон и развертывание миротворцев для обеспечения осуществления соглашения, достигнутого этими сторонами. Договариваться же с талибами сейчас вряд ли возможно, да никто уже и не пытается. Кроме того, ситуация последней недели подтверждает самые худшие опасения: «противоборствующими сторонами» сейчас готовы стать и сами недавние союзники по антиталибской коалиции. А значит, ООН придется задействовать в Афганистане механизм так называемых «принудительных действий», которые не требуют обязательного согласия сторон. Опыт такого рода операций -- война в Заливе 1991-го, Сомали, Руанда, Гаити, Босния и Герцеговина, Албания и Восточный Тимор -- во-первых, небогат, а во-вторых, неоднозначен. Но особого выбора, похоже, не остается, поскольку единственной альтернативой «гуманитарной оккупации» Афганистана является война «всех против всех».

Еще одним принципиальным отличием «операций по поддержанию мира» от «принудительных действий» является то, что последние только санкционируются ООН, но проводятся при этом под командованием какой-то иной структуры. Чаще всего в этом качестве выступало в последние годы НАТО. Россия же не раз высказывала в связи с этим свое недовольство, поскольку до сих пор формат взаимоотношений с Альянсом «19+1» не позволял Москве участвовать в реальном планировании «принудительных действий». В ходе экстренных консультаций последней недели это разногласие, похоже, удалось преодолеть. В итоге, заручившись согласием ведущих стран Запада на переход к формату «20», Россия согласилась на этих условиях участвовать в грядущей «гуманитарной оккупации» Афганистана.

Серьезность ее намерений подтверждает активная «тыловая и информационная» подготовка, традиционно предшествующая проведению любой военной операции. В конце минувшей недели регион посетил помощник российского президента Сергей Ястржембский, которому поручили договориться о создании в Душанбе «совместной российско-таджикской информационной группы» для идеологического обеспечения операции. А одной из главных задач, выполнение которой сейчас поручено МЧС, является разминирование и последующее восстановление тоннеля Саланг -- стратегической трассы, позволяющей гарантированно обеспечить бесперебойное тыловое снабжение будущей российской группировки в Афганистане.

«По миротворцам будут стрелять из-за любой мелочи»

Полковник Андрей ДЕМУРЕНКО, бывший начальник штаба сектора миротворческих сил ООН «Сараево»:

-- Для классического миротворчества необходимо согласие обеих сторон конфликта. Но в Афганистан никто миротворцев не приглашал и задач для них не формулировал. То, что проводится сейчас, это фактически операция по принуждению к миру: коалиция заставляет одну из сторон сложить оружие. В принципе эта миссия может постепенно превратиться в миротворческую.

-- Каковы, на ваш взгляд, главные трудности?

-- Невозможно заставить афганцев сдать оружие. Привычная тактика кнута и пряника должна свестись к большому прянику и очень маленькому кнуту. Если пытаться повторить югославский опыт, неизбежны большие потери миротворцев и подрыв авторитета ООН. Ведь то, что происходит в Афганистане, это не этноконфессиональный конфликт, как, например, на Балканах. Непонятно, как разделить враждующие стороны, создать буферные зоны. Нет сплошной линии соприкосновения, миротворцы попадут в центр противостояния мелких отрядов, которые будут стрелять и по миротворцам, и по соседям из-за любой мелочи -- потери контроля над мостом и караванной тропой, сожженного макового поля и т.д.

-- А если отправить контингент из мусульманской страны, например Турции или Иордании?

-- Ни в коем случае. Не могу себе представить, чтобы иорданец или турок по приказу европейского наблюдателя стал бы стрелять по единоверцам. А если кто-то из миротворцев будет поддерживать одну из сторон конфликта, операция обречена на неудачу. В Боснии пакистанский и турецкий батальоны приходилось ставить исключительно в мусульманские кварталы Сараево, в сербских они неминуемо наломали бы дров и подбросили их в огонь конфликта. На мой взгляд, в Афганистане должны появиться контингенты из стран с высоким уровнем цивилизации, максимально удаленных от конфликта и обладающих опытом миротворчества -- Аргентины, Финляндии, Польши, Чехии.