При появлении нового периодического издания память тут же подсовывает два крылатых речения. Одно -- «И без того много» -- резолюция императора Николая I на проекте предполагаемого журнала. Другое -- «Уж сколько их упало в эту бездну». Цветаевская строка, конечно, никакого отношения к прессе не имеет, но судьбы наших газет и журналов характеризует с обидной точностью. Между тем то одна, то другая группа энтузиастов принимается за привычное дело свое -- вырабатывает концепцию, находит инвесторов-спонсоров, заказывает макет, скликает авторов... Предполагать, что все инициаторы новых изданий -- люди наивные, значит, во-первых, грешить высокомерием, а во-вторых, закрывать глаза на устойчивость тенденции. Если звезды зажигают, это кому-нибудь нужно. Если периодика -- вопреки «здравому смыслу» -- плодится и плодится, значит, есть общественная потребность в обновлении печатного рынка. Здесь не обойтись без еще одной крылатой сентенции -- «Знакомых -- тьма, а друга нет». Пишется и говорится в России много всякого-разного, а читать и слушать почти никого не хочется: одни «властители дум» заживо превратились в памятники себе, другие откровенно ангажированы, третьи легковесны, четвертые -- слишком узкие специалисты, пятые попросту косноязычны...

«Ну и почему же у вас будет лучше?» -- вправе спросить читатель первого номера журнала «Отечественные записки». Редакция (главный редактор Татьяна Малкина) ответит: «Мы хотим разобраться в собственном доме. Хотим понять, как живет Россия, каковы ее реальные проблемы, как соотносятся многочисленные концепции ее реформирования (или консервации) с жизнью обычного человека, нежданно оказавшегося гражданином, какое место занимает наша страна в резко меняющемся мире, насколько наши трудности детерминированы прошлым (часто мыслящемся туманно, а того чаще -- по дурацким советским схемам) и как может сложиться наше будущее». «Ну и что, -- заметит скептик, -- разве этим делом не занимаются, к примеру, такие издания, как «Неприкосновенный запас», старые «Итоги» (превратившиеся в «Еженедельный журнал») или сетевой «Русский журнал» (с печатным «Интеллектуальным форумом» в придачу)? Разве не публикуются серьезные статьи об экономике и геополитике, образовании и градостроительстве, масскульте и потребительском рынке, межнациональных отношениях и делах молодежи в «Новом мире», «Знамени» или «Дружбе народов»? (Публикуются, и часто серьезные.) Разве не кипит дискуссиями Интернет? (Ох, кипит. Можно бы огня и поубавить.) Разве не бредят возобновлением очерка все мало-мальски серьезные издания -- от газет до «толстых» журналов?» И опять мы упираемся в ту же стену: все так, да не по-нашему.

«Отечественные записки» всего проще определить отрицаниями. Здесь нет ориентации на рафинированного умника (как в «Неприкосновенном запасе»). Нет жесткой привязанности к текущему моменту (как в газетах, еженедельниках и Сети). Нет «литературного» контекста, как в «толстых» журналах, где очерк и публицистика обретаются на периферии. (Впрочем, не всегда. В «Отечественных записках» Краевского--Белинского «Словесности» предшествовали разделы «Современная хроника России» и «Науки и художества», стержнем журнала была критика. Сейчас вторая часть «Звезды» -- публицистика, очерк, история, архивные публикации -- куда ярче и привлекательней литературного блока.) Нет спецификаторства, обязательного для изданий ученых.

«ОЗ» -- журнал публицистики. Публицистики обстоятельной (объем в 25 листов позволяет), дискуссионной (без плюрализма не прожить) и -- во всяком случае по редакционной установке -- внятной, доступной для... Хотите -- вменяемого интеллигента, хотите -- представителя чаемого «среднего класса».

Львиная доля площади отводится некой актуальной проблеме. В первом номере это современное положение Русской православной церкви, во втором обещают потолковать об образовании. Концептуальные статьи перемежаются объективными справками, экскурсами в историю (часто тоже дискуссионными), анкетой священнослужителей (голоса клириков слышны и на «круглом столе» «Национальная церковь: Привилегия или ответственность?»)... Картина складывается пестрая, и я не уверен, что неопытный читатель сможет оценить силу (или слабость) аргументов всех участников многостраничной дискуссии. Минусы такой стратегии понятны, но есть здесь и крупный плюс: человек, прочитавший двести с лишком страниц рассуждений о церкви и государстве, обществе, культуре и проч., если есть в нем толика интеллектуальной честности, вынужден будет признать: все весьма непросто, с налету эти проблемы не решишь.

Три остальных раздела пока отодвинуты в угол (на все про все меньше ста страниц). Меж тем один из них -- «Страна ОЗ» -- по-моему, может оказаться и значимее, и выигрышнее интеллектуальных ристалищ на общие темы. Страна «Отечественных записок», то есть Россия, не менее интересна и загадочна, чем придуманная американским сказочником. Только дороги здесь желтым кирпичом не вымощены. Тем важнее отправиться в странствие, и хотелось бы иметь путеводителями не только столичных литераторов, но и тех, кто живет в далеких городах и весях.

Раздел «Новый мир» развернут не только в будущее, но и вовне. В первом номере все его материалы связаны с трагедией 11 сентября, и это естественно. Но и настораживает: журнал не газета, чтобы реагировать на саммиты и колебания цен, а исторические потрясения всемирного масштаба, Бог милостив, не каждые два месяца будут случаться. Есть неясности и со «Старым миром»: пока можно рассказать о первых «Отечественных записках» (журнале Павла Свиньина) -- и это хорошо. Тем более что старые сюжеты при толковом рассмотрении обязательно отзываются современностью. Положим, истории «ОЗ» еще номера на три хватит, но дальше-то что?

Скептиком быть легко. Уверен, что иные читатели «ОЗ» изберут эту выигрышную позицию, ведь редакция дает поводы для недоумения. Не дают их те, кто ничего не делает. С ними и говорить не о чем. Тем эти бездельники и отличаются от редакции и многих авторов нового журнала. Надеюсь, что разговор с «ОЗ» будет долгим.