Галерея XL представила новую инсталляцию (серия костюмированных фотопортретов) от скандально известного травести. Собственно, анонс очередного визита Владислава Юрьевича Мамышева-Монро в первопрестольную очень стильно выглядел бы на страницах какого-нибудь журнала рубежа XIX--XX веков. Рядом с рекламой фильма с участием Веры Холодной, сигар Russalka, украшенных изображением длинноволосой пышнотелой тетьки-вамп, и приглашением на сеанс месмеризма. Анонс должен быть помещен в рамочку из гибких сплетающихся стеблей и начинаться примерно так: «Спешите видеть! Только один день. Знаменитый столичный оборотень Влад Королевич Мамышев-Монро, кавалер ордена изумрудного Андрогина, почетный член Академий белой магии в Клагенфурте и Вышнем Волочке, предстанет в новой душераздирающей трагедии «Всякая страсть слепа и безумна». Слабонервным рекомендуется сие действие манкировать».

Стены галереи XL украшены якобы старыми фотографиями из якобы старого спектакля эпохи модерн. На фоне роскошных цветочных портьер запечатлен густо загримированный круглолицый клоун Пьеро-Монро. Он то исполнен томления, то активно жестикулирует, негодует, угрожает и оттого выглядит очень трогательно. Напоминает одновременно Вертинского и несчастного героя-любовника немого кино. Платье Монро расшито таким же буйным цветочным орнаментом, как и портьеры. Создается иллюзия, что действо происходило у ярмарочного фотографа. Гримасничающая башка будто высовывается всякий раз из плоской орнаментальной ширмы.

Декадансной виньеточности в этом шоу хоть отбавляй. Но при всей его декоративности для травестийного амплуа Монро оно кажется куда более радикальным, чем, например, переодевания в конкретных героев вроде Мэрилин Монро, Любови Орловой, Аллы Пугачевой или Федора Шаляпина. Если предыдущие метаморфозы дискредитировали мифический статус конкретных персонажей арт-богемы, то нынешняя посягает на мифический статус самого Влада Королевича. Автор новой выставки Валерий Кацуба предложил заслуженному оборотню России Владику Монро не влезать ни в чью шкуру, а выразить собственные эмоции. В результате оба признали, что искать их у него бессмысленно. Никаких своих эмоций у актера (с большой и маленькой букв) нет. Есть лишь принятые приемы хлопотания лицом, используемые для увеселения почтенной публики. Реальный Монро оказался еще более эфемерен, чем его фантомные персонажи.