Театр имени Карло Гольдони из двух с половиной сотен пьес своего классика выбрал для московских гастролей «Один из последних вечеров карнавала». Пьеса в России не самая известная (не то что «Трактирщица» или «Слуга двух господ»), но все же появлявшаяся на сцене, и сейчас она присутствует, например, в репертуаре Нового драматического театра. Венецианцы решили везти в Москву именно эту пьесу потому, что ее герой, молодой художник по тканям по имени Андзолетто, также собирается в Россию.

Андзолетто позвали на работу, он горд таким вниманием к своему мастерству, чувствует себя ответственным не только за собственную репутацию, но и за славу всех венецианских мастеров и произносит в честь родной Венеции патетические монологи. В одном из этих монологов звучит естественное для творческого человека соображение: он не только будет продавать московитам свои работы, он будет учиться, и, как мы сказали бы сейчас, в синтезе идей возникнет что-то новое. Занятно, что театр, взяв пьесу про этого открытого новым идеям молодого человека, при постановке наглухо закрыл двери, задраил окна и решил играть спектакль так, будто на дворе восемнадцатый век, а не двадцать первый.

Режиссер Пьер Луиджи Пицци, славный своими оперными постановками, главный принцип которых -- режиссура не должна «перекрывать» музыку, отнесся к Гольдони с тем же уважением, что и к Моцарту и Верди. Он минимально развел мизансцены и предложил артистам как можно ярче показать себя в сольных партиях, а зрителям вслушиваться в музыку слов. Сокращать эту музыку было бы для него кощунством, и поэтому из пьесы никуда не делась тридцатиминутная сцена игры в карты. То есть представляете: весь спектакль идет два с половиной часа без антракта, и где-то посередине все персонажи садятся за карточный стол. И играют. Обсуждают ходы друг друга, сдают карты, увеличивают ставки, кидают монетки на тарелочку. Полчаса подряд. Из зала началось бегство зрителей -- право, если бы в публике тоже раздали колоды, было бы чуть повеселее.

Меж тем «Один из последних вечеров карнавала» -- комедия, хоть и не слишком веселая (Гольдони писал ее накануне отъезда из родного города; а уезжать он был вынужден потому, что проиграл Гоцци соревнование за любовь местной публики, и более в Венецию не вернулся). Ансамбль актеров работает вполне качественно (особенно следует отметить Стефано Скандалетти в роли Андзолетто и Сару Бертела в роли его невесты: даже в той скучнейшей сцене игры в карты они умудрялись поддерживать внимание публики воспроизводством того особого, закрытого для других напряжения, что существует между влюбленными). Незамысловатая история о том, как молодой человек решил отправиться за славой за границу, его девушка решила ехать с ним, а в результате отправились вчетвером, прихватив еще и папашу девушки, тоже решившего вдруг жениться, разыграна венецианцами в исторических костюмах, в таком же интерьере и с полным вниманием к обычаям старинного театра. С монологами, обращенными в зал, с бурными проявлениями эмоций (вот говорит что-то человек о себе в одиночестве, потом - р-раз! -- упал на колени и так продолжил) и с картинным «показом» (так девушка, от расстройства решившая слегка выпить, мгновенно перестает координировать руки и ноги, впрочем, «трезвеет» она так же мгновенно). Где здесь принципиальная художественная позиция «мы аутентисты», где естественное желание обитателей туристического города продать еще немного собственной истории, границы не проведешь. Должно быть, этот театр хорошо смотрится после прогулки в гондоле, перед ужином в каком-нибудь местном ресторанчике. В Москве же он так же не вписывается в пейзаж, как человек, что вышел бы на Садовое кольцо в характерном плаще и длинноносой маске.