Место действия -- Оружейная палата Московского Кремля. Здесь проходит фестиваль «Высокая нота», основанный на любви к историческим вещам. Разжечь ее среди экспонатов Зала русского серебра не так уж сложно: драгоценные оклады Евангелия и старинные музыкальные инструменты образуют каркас, в котором старая музыка воспринимается не только как искусство, но и как история европейского общежития. Один из его уголков приоткрыл английский ансамбль Fretwork, состоящий из шести музыкантов, играющих музыку, написанную еврейскими музыкантами для виолы.

Скромные инструментальные пьесы принадлежат композиторам далеко не первого ряда. Сочинения так похожи, что со второго номера все сливается в одно целое, и вся эта цепочка из паван, гальярд и десперад воспринимается одной большой пьесой, созданной анонимным автором XVII века. Века, когда музыка, отделившись от церкви, стала складываться в самостоятельный жанр благодаря развивающейся при королевских домах Европы моде на развлечения. Музыканты-евреи, изгнанные в конце XV века из Испании, изобрели новый способ игры на виуэле (инструменте, похожем на гитару) -- смычком вместо щипка. Так родилась виола -- предшественница современной скрипки, ставшая тогда ведущим инструментом. Она сопровождала жизнь высшего общества, не выступая на первый план: в голос инструмента не вслушивались, под него развлекались -- танцевали, общались, ели и пили, венчались на трон, вступали в брак и хоронили. Сегодня эта музыка потеряла свое прикладное значение, она выставляется как произведение искусства. Воспринимать ее возможно лишь в малых дозах. Писавшие ее скромные труженики мастерили продукт в соответствии с установленными стандартами: недлинные негромкие пьесы из нескольких частей. Чтобы общество не скучало, ему предлагались разные темпы и ритмы (для нашего слуха -- едва контрастные). Чтобы танцы и еду можно было совместить с общением, лицо музыки не должно быть ярким. Как и лицо автора, вынужденного иногда скрывать свое происхождение.

Еврейская музыка для виолы, созданная при английском дворе, начисто лишена каких-либо национальных признаков -- для современного слуха что Фантазия в шести частях выходца из Милана Томаса Лупо, что Симфония в пяти частях Леоноры Дуарте из Антверпена практически неотличимы. Второе сочинение вызывает интерес прежде всего тем, что его автор -- женщина, изменившая бизнесу своей семьи (торговля алмазами) ради искусства.

А вот Томас де Лупо, напротив, продолжал семейное дело, и в первом отделении планировалось продемонстрировать произведения пяти членов фамилии, однако в результате династия Лупо оказалась представлена только одним лицом. Но репутация семьи от этого, пожалуй, только выиграла: что такое музыка для виолы, понятно по одному сочинению, и что писали другие Лупо, становится ясно и после прослушивания одного. Здесь важна не индивидуальность, а общественный ритуал и судьбы людей, которые к нему причастны.

Настоящим открытием ансамбля Fretwork стал сам феномен звука -- особенного, уникального, открывающего другие миры. Старинные инструменты в зависимости от количества (от одного до шести) и типа фактуры (аккордовый склад или полифония) создают разные эффекты, имитируя то скрипку, то гитару, то орган, а то и струнный оркестр. Второе открытие -- умение приспособить старинную виолу к современной музыкальной мысли. Во второй части концерта старые авторы звучали интермедией к произведению современного композитора «Огненные птицы», написанному специально по заказу ансамбля в 2001 году. Орландо Гаф компенсировал незаметность своих предшественников, соединив интернациональную виолу с национальными признаками: интонации увеличенной секунды и качающиеся синкопы не вызывали сомнений не только в этносе, но и в судьбе народа -- монотонная тема с повторяющимся ритмом, создающая образ бесконечной дороги, погрузила в медитацию. Это отрешенное состояние составило эмоциональный контраст старым танцевальным структурам, таким ясным и чистым. Повеяло вселенской грустью. Той, что не имеет конца: финальная каденция просто остановила движение.