В пятницу вновь пополнилась компания российских литераторов-лауреатов. На ярмарке интеллектуальной книги non/fiction были оглашены итоги ристалищ за премию имени Андрея Белого и призы, учрежденные посольством Франции.

Адепты премии Андрея Белого не устают напоминать о ее почтенном андеграундном происхождении, антимеркантильности (символический рубль и пол-литра), независимости и высокой цели. Год за годом из статьи в статью, из речи в речь, из интервью в интервью кочуют слово «инновация» и романтические хвалы тем, кто думает и пишет не так, как все. По уровню номенклатурности премия Белого стоит вровень с Государственной, что не препятствие для номинирования и даже награждения хороших писателей. (В каждом случае -- своих.) Есть тут свои плюсы и минусы. Прекрасно, что «Новое литературное обозрение» уже второй раз выпускает к non/fiction сборники поэтов, прежде номинировававшися на премию. Книги эти превосходно оформлены, поэты (ныне изданы «Воздушная почта» Игоря Вишневецкого, «Дума иван-чая» Григория Дашевского, «Пароль» Николая Кононова, «Термоядерный мускул» Ярослава Могутина, «Центоны и маргиналии» Михаила Сухотина) достойны заинтересованного внимания, что, разумеется, не отменяет споров и скепсиса. Неприятно другое -- дух нормативности, стратегия «захвата власти» (символично, что в оргкомитет-жюри премии вошел ныне Михаил Берг, видный теоретик и практик «литературократии»), стремление выдать за «новое» нечто вполне привычное. Если в середине 70-х (время рождения премии) можно было закрывать глаза на дедовскую седобородость «модернизма вообще», то сейчас эта стратегия припахивает то ли наивностью, то ли цинизмом. Мысль формалистов о том, что в пору, когда все поэты пишут «хорошо», великим будет поэт «плохой», не устарела и сегодня: когда все кругом «авангардисты» (не важно, «акмеисты», «дадаисты» или «сюрреалисты» пятого призыва), великим поэтом будет тот, кто не впишется в более чем столетнюю схему.

Не на таковских напали. По номинации «Поэзия» премию получил Василий Филиппов, автор «Стихотворений» («Петербург -- XXI век», 2000), -- за «драматическую канонизацию достижений ленинградской нонконформистской поэзии 1970--1980-х годов». Не обсуждая тексты, увы, не вполне психически здорового поэта, заметим, что знак равенства между «инновацией» и «канонизацией» должно признать «сильным ходом» нашей авангард-элиты. В номинации «Проза» награжден Андрей Левкин, чьи книги «Двойник» (СПб., «Борей-Арт», 2000) и «Цыганский роман» (СПб., «Амфора», 2000) признаны «подрывной работой с материей языка, искривляющей и рассыпающей литературное пространство». Так «искривляется» «литературное пространство» или «рассыпается»? И кто тому виной -- сильный (без шуток) писатель Левкин или «материя языка», с которой у жюри зримые проблемы? А не все ли равно: до Левкина дошла очередь (раньше, кстати, писал не хуже), а формулировка должна быть «шибко умной». За «Гуманитарные исследования» премирован «генерал от любомудрия» Валерий Подорога, повсеместно обэкраненный лет уж эдак с пятнадцать. Тексты гуру, опубликованные в книгах «Мастерская визуальной антропологии. 1993--1994» (М., «Художественный журнал», 2000) и «Тетради по аналитической антропологии. Вып. 1. Авто-био-графия» (М., «Логос», 2001), «открывают новые возможности синтеза поисков современной западной философии с традициями русского философствования». «Западная философия», надо думать, ищет нечто «всем колхозом». И эти самые поиски синтезируются с традициями. Ох! Деррида ты моя, Деррида!/ Потому что я с севера что ли,/ Я хочу показать тебе поле,/ Где ты синтез найдешь без труда./ Деррида ты моя, Деррида!

В номинации «За особые заслуги в развитии русской литературы» награжден -- кто бы выдумали? -- правильно, Владимир Сорокин. «За инновационность и радикальность творческой стратегии, не потерявшие актуальности, несмотря на обретенный статус классики». По-русски это, видимо, звучит так: «Ты все трендишь, а мы все балдеем». Не так уж наивно.

Французское посольство вручало три награды, судьбу которых определило смешанное (франко-российское) жюри под председательством писателя Доминика Фернандеса. Дипломом программы «Пушкин» отмечен питерский «Симпозиум», выпустивший немало хороших французских книг (Арто, Роб-Грийе, Ионеско и др.). Премией имени Анатоля Леруа-Бойе (вручается за труды о французской культуре) почтен составитель и комментатор антологии «Французская семиотика: от структурализма к постструктурализму» (М., «Прогресс», 2000) Георгий Косиков. На церемонии награждения было напомнено о том, что косиковские переводы из Ролана Барта и Клода Леви-Стросса увидели свет еще в известной антологии «Структурализм: «за» и «против», выпущенной тем же «Прогрессом» в 1975 году.

«Переводческую» премию имени Мориса Ваксмахера получила Вера Мильчина за том Бальзака «Изнанка современной истории» (М., Издательство Независимая газета, 2000). Теперь, по выходе этой книги, наконец-то вся художественная проза «Человеческой комедии» стала доступной русскоязычному читателю. Три опуса («Изгнанники» -- рассказ о Данте в средневековом Париже, мистический роман «Изнанка современной истории» и «Монография о парижской прессе») по-русски представлены впервые, а переводы «Случая из времен террора» (палач Сансон в 1793 году) затеряны в малодоступных журналах конца XIX века. К тому же переводчик тщательно откомментировал все тексты. Оглашая выбор, председатель жюри предложил в дальнейшем премировать лишь переводы книг, написанных после второй мировой войны. Но тут же заметил, что переведенные Мильчиной вещи Бальзака стоило бы переиздавать и во Франции, где их незаслуженно забыли. Ответное слово лауреата строилось на тезисе об интеллектуальном и эстетическом богатстве французской словесности XIX века, ее сопряженности с нашим временем. Оно и не странно. Мильчина всесторонне (как переводчик, комментатор, историк) знакомила отечественного читателя с «Замогильными записками» Шатобриана, трактатами мадам де Сталь, «Россией в 1839 году» Астольфа де Кюстина, прозой Шарля Нодье, увлекательными новейшими работами о французской культуре позапрошлого века (здесь наряду с рецензировавшейся нашей газетой книгой Жерара де Пюимежа «Шовен, солдат-земледелец» должно назвать недавно изданную монографию Мишеля Леруа «Миф об иезуитах. От Беранже до Мишле») -- и всякий раз попадала «в точку», не поступаясь академизмом, обнаруживала актуальность «музейных» книг и тем. Мильчинский Бальзак стоит в том же ряду. Особенно «Монография...», где с блестящей язвительностью классифицируются и характеризуются неизменные типы журналистов, публицистов, литературных критиков, а на последней странице сверкает набранная крупным шрифтом аксиома: «Если бы прессы не существовало, стоило бы ее не выдумывать».

Но пресса все-таки существует. Как и литературные премии. Иногда в них -- прессе и премиях -- даже и смысл есть.