Спектакль "Небожители" просто обречен на статус модного события. Во-первых, в нем рассказано про крупного олигарха с нефтяным бизнесом, девушками, Куршевелем и намеченной сделкой с крупной западной компанией, из-за которой его прессует кремлевская администрация. Администрация представлена наглядно, разговоры ведутся с перцем-солью, много едких шуток, а еще красивые девушки, любовные сцены и почти натуральное телевизионное шоу, и все это менее чем за два часа.

Во-вторых, само представление получилось не вполне обычное, а яркое и нетрадиционное для нашего театра. Постановщик Руслан Маликов воспитан в Театре.doc. на работе с документальным материалом, который требует специальной организации. Получив в свое распоряжение вполне традиционную по форме пьесу -- с интригой, сюжетом и набором актуальных тем, -- он применил к ней привычный по документальной драме набор приемов, что придало материалу одно важное качество -- абсолютную узнаваемость. Нет ни характеров, ни переживаний, ни драматического конфликта. Есть достоверность жестов, интонаций, типов, примет времени. Каждая сцена прерывается телевизионной рекламой: анонсами будущего ток-шоу собственного сочинения, а также знакомыми роликами про эспумизан и йогурты. Олигарх в исполнении Андрея Смолякова обрисован лишь в самых общих чертах, так что про него нельзя сказать ничего определенного (кроме того, что он типичный олигарх, какими мы все себе их и представляем). Так же, как, в сущности, и про остальных действующих лиц: трех телеведущих «с судьбой» и их мужчин, сыгранных для простоты одним артистом. Информация считывается мгновенно, как в портретных сериях для журнала "Афиша": Марина, маркетолог, 27 лет, Катя, модель, 22 года... Такое репортерское, внешнее, сиюминутное сходство, не снисходящее до подробностей, оказалось очень кстати для самой истории, главное достоинство которой в ее современности. Сюжет -- суховатый, деловой, стремительный, скетчевые диалоги, в которых нет лишних слов, зато всегда есть место афоризмам. А производственно-публицистический стиль постановки минимизировал мелодраматизм пьесы, добавив ей актуальности. Получился бодрящий коктейль с необычным вкусом.

Особую пикантность ему придает личность драматурга, о занятиях которого сообщает каждый рецензент: «автор пьесы является топ-менеджером крупной американской фирмы», и этим сообщением как бы подчеркивается, что жизнь "небожителей" и их проблемы знакомы ему не понаслышке. Что переводит событие в ранг особо популярных нынче реалити-историй, в которых авторы вроде жительницы Рублевки Оксаны Робски или менагера и клубного завсегдатая Сергея Минаева раскрывают обывателям тайны собственного закулисья.

Вообще-то было бы куда интереснее, если бы Игоря Симонова на самом деле не было -- если бы его придумал Эдуард Бояков, художественный руководитель театра "Практика", а на самом деле пьесу "Небожители" сочинила бы немолодая девушка, постоянный автор сериалов. Но Игорь Симонов существует и действительно является генеральным директором компании «Ксерокс (Евразия)», успешным управленцем, сделавшим стремительную карьеру в международном бизнесе. (Про то, как «Русский Xerox обогнал американский», читайте в №117 «Времени новостей» от 5 июля 2001 года.)

За десяток лет Симонов уже привык быть на виду -- спонсировать футбольные чемпионаты, открывать учебный год в университетах, давать интервью о блестящих объемах продаж и учить работать управленцев со всего мира. Такой изящный сухощавый господин, привыкший к хорошим вещам и приличным деньгам, он уверенно чувствует себя на своем -- завоеванном личными усилиями -- командном месте и не вполне освоился на новой стезе -- начинающего драматурга и прозаика. Потому что помимо театральной премьеры в его жизни случилась еще и книжная -- в издательстве "Время" вышел роман "Приговоренные", и его небольшой тираж моментально раскуплен. В романе в отличие от пьесы никаких олигархов нет, а есть обычный советский служащий, который втайне от семьи пописывает рассказы, до тех пор пока в его жизни (а параллельно и в жизни страны) не случается полный переворот, в результате которого герой (а в это время и страна) лишается всего, что имел, но в конце концов все налаживается, вот только ставший востребованным сценаристом герой не успевает этим воспользоваться, в отличие от страны, с которой все вроде в порядке. Если сравнить пьесу и роман, то очевидно, что сильной стороной Симонова является умение рассказывать истории -- внятно, увлекательно, с применением всевозможных сильных и окрашенных в самые современные оттенки средств. Но свою собственную историю, в которой, как в сказке о Золушке, нищий преподаватель попадает в американскую компанию и через семь лет становится лучшим менеджером, генеральным директором и начинающим драматургом, Игорь СИМОНОВ превращать в книгу не собирается.

-- Многие считают, что вы написали пьесу из жизни своего круга.

-- Нет, это не так.

-- Значит, вы знаете об этом, как и все, понаслышке?

-- Тоже нет. Я попробую сформулировать. В театре нужно либо играть на сцене, или сидеть в зале и не знать, что происходит за кулисами... Так вот, я не играю, но я и не средний зритель...

-- Но являетесь ли вы очевидцем?

-- Очевидцем чего? Из всех сцен, которые происходят в пьесе, я только одной не был свидетелем. Ток-шоу мы все очевидцы, и ответы главного героя, я думаю, очень недалеки от истины, сцены с девушками...

-- Тут и вопросов нет, в любовных сценах мы все компетентны, зритель же хочет получить штамп "свидетельствую", например, на разговоре олигарха с представителем администрации. Вот, дескать, написал человек, который вхож в эти сферы.

-- Нет, с людьми этого уровня я не общаюсь. Но это совершенно не значит, что я не общаюсь с другими людьми...

-- Которые в эти сферы вхожи... Вы ведь составляете часть международного менеджмента, это и есть ваш уровень компетенции?

-- Нет, мой уровень значительно выше, чем у моих коллег, которые занимают такие же должности в других иностранных компаниях. И именно поэтому успехи моей компании на вверенной мне территории несопоставимы.

-- Это потому, что у вас есть связи наверху?

-- Нет, я просто больше понимаю.

-- Вы успешный человек, сделавший успешную карьеру, а что вам пришло в голову книги писать?

-- С перерывами, во время которых я пытался избавиться от этой пагубной привычки, я пишу уже 25 лет, с 82-го года.

-- А кем вы тогда были?

Я преподавал в Московском архитектурном институте. Я математик по образованию, окончил Университет дружбы народов. Тогда писал очень много, думал, что стану писателем, но в то время напечататься было очень трудно: я сохранил внутренние рецензии того времени, сейчас их, конечно, смешно читать.

-- То есть вы были тухлым советским интеллигентом?

-- Абсолютно тухлым. Зарабатывал переводами, уроки давал...

-- Но в литературной жизни не участвовали?

-- Нет, я и сейчас бы не участвовал, если бы не история со спектаклем. Если бы по стечению обстоятельств я не познакомился с Эдуардом Бояковым, который принял решение ставить мою пьесу, я бы и роман не стал печатать... Мне это просто не нужно.

-- То есть писать нужно, а печатать нет?

-- Да, писать нужно, к большому сожалению. Я плохо себя чувствую, когда я не пишу, я становлюсь тревожным. Я писать не люблю, и мне бы без этого легче жилось намного, но я без этого не могу. У меня нет времени, но вот я уже придумал еще пьесу, не на современную тему, сейчас я пишу роман, рассказов целая очередь, и что я могу с этим сделать? Мне очень нравится фраза... Не помню кто сказал: если ты не можешь этот мир изменить, попробуй его описать. Происходит многое, что мне не нравится в этом мире, но многое и нравится, и мне легче, если я это описываю. Я не могу найти другого объяснения. И уж совсем у меня нет желания прославиться... Мне кажется, что сжигаю отрицательную энергию. Очень много стрессов, и когда несколько дней не пишешь, становится плохо.

-- Вы какое-то время не писали, потому что...

-- Когда я пришел на «Ксерокс», я сказал себе: все, у меня появилось занятие, я буду делать карьеру. Ведь в советское время я не мог об этом и подумать, а тут решил, что стану генеральным директором. И через семь лет я им стал. Потом разные страны присоединялись, и в компании «Ксерокс» я стал одним из самых успешных людей, я шестой год уже подряд получаю один и тот же приз -- за лучшие результаты. Но построение этого бизнеса заняло очень много времени, особенно после иностранцев, которые все развалили, как они всегда и делают.

-- Это иностранцы разваливают? Я думала, мы сами, а у них как раз все вроде нормально...

-- Да ничего подобного, я об этом знаю больше, чем кто-либо, и у меня есть такие истории, что вы мне не поверите...

-- А вы об этом пишете?

-- Нет, я сейчас в этом работаю, и мне неинтересно об этом писать. Когда я обратился к руководству компании за официальным разрешением поставить на титуле свое имя и меня спросили, не будет ли в моей книге рассказано о компании, мне стало смешно: это последнее, о чем бы мне пришло в голову писать.

-- Все-таки когда вы выбираете сюжет, вы опираетесь на реальные ситуации?

-- Нет, все, что я пишу, -- стопроцентный story-telling...

-- Сегодня в очень большой моде книги, написанные персонажами собственных историй -- спасшимся в авиакатастрофе пассажиром, умиравшим от рака больным, бывшим заложником...

-- Неужели вы это будете читать? Я ни за что. Мне кажется ужасно скучным, когда писатель описывает собственную жизнь и свои проблемы. Сочиненные истории мне нравятся значительно больше.

-- У вас есть амбиции сделать жизнь лучше посредством писательства?

-- Нет, никогда, ни посредством писательского труда, ни как-нибудь еще. Я стараюсь не браться за то, что делать не умею. Вот я не вожу машину, у меня даже прав нет. Вообще я делаю очень мало вещей. Я точно очень хороший управляющий, а вот насчет того, какой я писатель, мне, конечно, труднее говорить...