Вот уже несколько лет по фестивальным экранам гуляют фильмы, действие которых происходит в далекой стране под низким небом, словно готовым спуститься на землю. Овец и верблюдов там куда больше, чем людей, свет -- ровный и мягкий, а трава весной -- самая зеленая на свете. В Монголии (а речь идет именно о ней) достаточно включить камеру, снять проходящую мимо отару и феерическую сцену разбора юрты (непременный аттракцион: целый дом разбирается за пару часов и укладывается на две телеги) -- и кино готово. Собственно говоря, многие режиссеры так и поступают. В Берлинском конкурсе был один фильм, главное достоинство которого заключалось в местном колорите, -- «Сон в пустыне» Чжана Лю. Но о «Свадьбе Туйи», получившей в минувшую субботу «Золотого медведя», этого сказать нельзя. Экзотика -- далеко не единственное ее достоинство.

Но обо всем по порядку. Под занавес тяжеловесный и скучноватый фестиваль преподнес несколько приятных сюрпризов и заставил даже самых рассерженных критиков признать: в Берлин ехать стоило. И вот ради чего.

«Клейменый мозг». Канада. Режиссер Гай Мэддин. В ролях: Эрик Стеффен Маас, Гретхен Крих, Салливен Браун.

Если кому-то из начинающих киноманов казалось, что Питер Гринуэй уж слишком дал волю своей фантазии в «Чемоданах Тульса Лупера», то их ожидает не менее серьезное испытание -- немой черно-белый фильм в 12 главах от классика экспериментального кино Гая Мэддина. Премьера прошла в Deutsche Oper в сопровождении корпоративного оркестра Volkswagen, Изабеллы Росселини, исполняющей роль комментатора происходящих на экране событий, и нескольких специалистов по звуку с замысловатыми трещотками и пищалками, которые озвучивали отдельные моменты фильма.

О сюжете в двух словах не расскажешь. В общем, так: повзрослевший главный герой по имени Гай приезжает на остров своего детства и предается воспоминаниям. Герои воспоминаний: суровая мамаша, одержимая манией вечной молодости, папа -- сумасшедший изобретатель, не уступающий эксцентричностью доктору Мабузе, группа приютских сирот, по ночам проводящих черные мессы, и знаменитый детектив по имени Венди, прибывшая для расследования загадочных дырочек, появляющихся у сирот на затылке (отсюда, надо полагать, и название). По ходу дела выясняется, что дырочки нужны для добывания из мозга сирот эликсира, с помощью которого молодеет мама; папа погибает от руки бунтующей дочери, но воскресает под действием все того же эликсира и электрического тока; Венди устраивает личную жизнь с сестрой Гая, переодевшись в мужское платье, а сам Гай, переживая травму за травмой, постоянно падает в обморок. В последнем случае на экране появляется титр It was too much for Guy. Нельзя не упомянуть и об аэрофоне -- прототипе мобильного телефона, работающем на человеческих эмоциях, -- из которого то и дело доносится угрожающее рычание: «Где ты, Гай? Ужин на столе!»

Снято это на восьмимиллиметровую кинопленку с использованием всех средств из арсенала немого кино самой ранней эры -- американской диафрагмы (это когда мы видим изображение в мерцающем кружке), вазелина (им смазывают объектив, чтобы размыть и без того не слишком четкое изображение) и прочих даже не старомодных, а совсем уж музейных штучек.

Для берлинской публики вся эта вакханалия точно не была too much. Переполненный зал- тысячник смотрел картину на одном дыхании, то хохоча над остроумнейшими гэгами, то благодарно замирая от ужаса на сценах с участием папы-зомби. А после сеанса еще битый час расспрашивал самого Гая Мэддина, как ему такое могло прийти в голову. Мэддин, уравновешенный, дородный канадец средних лет, уроженец заснеженного Виннипега (абсолютно изолированный город в центре Канады, от которого до ближайшего райцентра -- километров восемьсот), невозмутимо ответил: «На 95 процентов мой фильм автобиографичен». Ждите премьеры на ближайшем Московском кинофестивале.

«Я прислуживал королю Англии». Чехия--Словакия. Режиссер Иржи Менцель. В ролях: Иван Барнев, Юлия Йенч, Ольдрих Кайзер.

Именно «прислуживал», а не «служил», как ошибочно переводят все, в том числе и ваш корреспондент в прошлом репортаже. Речь, как выяснилось, идет не о военной службе, а о гордой фразе метрдотеля из шикарного пражского ресторана, щедро расписанного Альфонсом Мухой.

Маленькое чудо все-таки случилось. Иржи Менцель, не работавший в кино более десяти лет (его последней работой были не слишком удачные «Жизнь и приключения Ивана Чонкина»), снял отменный фильм. Это экранизация романа чешского классика и кумира поколения Пражской весны Богумила Грабала. Именно по Грабалу был снят лучший фильм Менцеля «Поезда под пристальным наблюдением» («Оскар» 1968 года). Первоклассный литературный материал не подвел и на этот раз.

Белобрысый, низкорослый официантик Ян Дите начинает свою карьеру в предвоенные времена в скромной пивной, продолжает -- в шикарном борделе и наконец оказывается в том самом ресторане «Париж», где со стен на него благосклонно смотрят красавицы в стиле модерн. Красавиц в фильме великое множество, и не только нарисованных. Дите, несмотря на низкий рост и глуповатую внешность, умеет обольщать женщин, украшая их обнаженные тела то целомудренными ромашками, то циничными ассигнациями, то изобильными яствами из ресторанной кухни. Эти арчимбольдовские композиции приводят его в объятия фанатично настроенной судетской немки. А когда начнется оккупация, Дите невольно окажется коллаборационистом и будет прислуживать немецким барышням в центре воспроизводства арийской расы. После войны он ненадолго станет миллионером (жена прихватила с фронта «забытые» евреями коллекции ценнейших почтовых марок). С приходом коммунистов получит 15 лет -- по одному году за каждый миллион. Кончится все, как и полагается, кружкой доброго чешского пива.

Юмор Грабала -- Менцеля иногда кажется чрезмерным, но их трагикомичные контрасты застревают в памяти, как гвозди. Вот Дите приходит на медицинское обследование, чтобы доказать рейху, что его сперматозоиды достойны оплодотворить истинную арийку. Процесс добывания сперматозоидов никак не может прийти к логическому завершению, так как по радио в это время передают сообщение о казни участников чешского Сопротивления...

На фестивале картина Менцеля удостоилась приза ФИПРЕССИ.

«Ангел». Франция. Режиссер Франсуа Озон. В ролях: Ромола Гараи, Сэм Нил, Шарлота Рэмплинг.

Фильмы Франсуа Озона участвовали на бесчисленном множестве фестивалей, но ни одной значительной награды как режиссер он так и не получил (лишь актерский состав «Восьми женщин» четыре года назад был отмечен «Серебряным медведем»). Теперь понятно почему. Ни одна отборочная комиссия не взяла бы в конкурс то бесстыдное и грандиозное зрелище, которым является «Ангел». В Берлине картину показали на закрытии.

Перед вами женский роман, доведенный до абсурда. Начало XX века. Провинциальная барышня скромного происхождения мечтает о писательской карьере. Энджел обладает буйным воображением, но не имеет и не хочет иметь ни малейшего понятия о жизни. «Вообще-то чтобы открыть бутылку шампанского, не нужен штопор», -- скептически замечает издатель. Но в поствикторианской Англии на такие мелочи уже не обращают внимания. Были бы чувства, да поярче, да посильнее. Книжки с романтическими названиями расходятся, как горячие пирожки. Энджел становится литературной звездой и зарабатывает достаточно денег, чтобы купить поместье под названием «Рай», где ей когда-то предлагали должность служанки. А когда она целуется с возлюбленным под текниколоровской радугой, напряжение достигает максимума. Концентрация клише достигает такой степени насыщенности, что кажется, будто катастрофа неизбежна и сейчас, как в романах Владимира Сорокина, герои достанут припасенные топоры и порубят друг друга на куски. Нечто похожее, собственно говоря, и происходит, хотя и не в сорокинских масштабах.

Но не будем раскрывать сюжетных секретов. Вместо этого хочется поименно назвать всех членов съемочной группы. Оператора Дени Ленуара, который мастерски воспроизвел кислотные цвета классических мелодрам Джорджа Кьюкора и Винсента Минелли. Художника-постановщика Катю Вышкоп, создавшую фантастическое поместье, величием не уступающее замку Ксанаду из «Гражданина Кейна» Орсона Уэллса, но значительно превосходящее его в эксцентричности. Художника по костюмам Паскалин Шаванн, в алом платье которой Энджел сбежит по парадной лестнице, совсем как Скарлетт в «Унесенных ветром» Виктора Флеминга.

Фильм Озона -- это прежде всего дань, отданная классическим голливудским мелодрамам 40--50-х. В нем иногда чуть больше иронии и сентиментальности, чем нужно, но столько любви и тщательности, что пропустить эту картину никак нельзя.

Но вернемся к победителю фестиваля. «Свадьба Туйи» Вана Цань Аня -- это история молодой женщины из Внутренней Монголии (это китайская провинция, и фильм в каталоге фигурирует как китайский). Ее муж стар и слаб, и вся нелегкая кочевая жизнь держится только на ней. Когда же врачи запрещают ей тяжелый труд, она решает найти себе нового мужа, который стал бы опорой для всей семьи, не исключая и прежнего супруга.

В картине действительно предостаточно юрт, верблюдов, овец и суровых степных пейзажей. Но дело не в деталях, а в самом ритме этой жизни, которую сумел передать режиссер. Здесь все идет медленно и правильно, хотя и не всегда весело, а любовь -- это не эмоциональный каприз, а осознанная необходимость. За этим режиссеры и приезжают в Монголию, хоть внешнюю, хоть Внутреннюю.

И напоследок капля целебного эликсира для национального самолюбия. Российских фильмов не было в конкурсе, а самым заметным событием, связанным с Россией, стал информационный показ «Дневного дозора». Однако кое-какое отношение к китайской победе мы все-таки имеем. Цань Ань был открыт как режиссер именно в Москве. Его дебютный фильм «Лунное затмение» участвовал в конкурсе ММКФ и получил приз ФИПРЕССИ. Теперь «Золотой медведь». Вот такая утешительная история.

---

Другие призы:

Гран-при жюри -- «Другой» (Аргентина).

«Серебряный медведь» за лучшую режиссуру -- Джозеф Седар («Бофорт», Израиль).

«Серебряный медведь» лучшей актрисе -- Нина Хосс («Йелла», Германия).

«Серебряный медведь» за художественный вклад -- актерскому составу фильма «Добрый пастырь» (США).

«Серебряный медведь» лучшему актеру -- Хулио Чавес («Другой»).

«Серебряный медведь» за лучшую музыку -- «Хэллем Фо» (Великобритания).

Приз Альфреда Баэра за новаторство -- Пак Чан Ук («Я -- киборг, но в этом нет ничего страшного»).