Госдума России в пятницу ратифицировала договор о разграничении предметов ведения и полномочий между органами власти Российской Федерации и Татарстана. Это первый договор о разграничении полномочий между центром и регионом, заключенный с тех пор, как при президентстве Владимира Путина в рамках кампании по унификации законодательства были фактически денонсированы несколько десятков аналогичных документов, подписанных Москвой с различными субъектами федерации в начале и середине 90-х годов. Критики договора с Татарстаном -- например, спикер Совета Федерации Сергей Миронов и ряд депутатов нижней палаты -- усматривают в нем угрозу государственному устройству России и возможный стимул к возобновлению «парада суверенитетов», угрожающего распадом страны. Сторонники, в частности один из разработчиков проекта, спикер Государственного совета Татарстана Фарид Мухаметшин, считают, что «благодаря новому договору Татарстан внесет свою лепту в построение новой демократической России и в укрепление экономического потенциала страны».

Критики договора полагают, что он идет вразрез со всеми предыдущими шагами президента Путина, направленными на строительство «вертикали власти» в унитаристском государстве. С 2000 года Кремль действительно предпринял ряд шагов, направленных на снижение самостоятельности регионов: создал семь округов с полномочными представителями президента, добился унификации региональных законодательств и денонсации старых договоров о разграничении полномочий. Из Совета Федерации изгнали губернаторов и глав региональных парламентов. Наконец, была отменена выборность губернаторов. Но если новые отношения с большинством регионов выстраивались относительно синхронно, то в двух случаях потребовался особый подход -- речь идет о Татарстане и Чечне.

Обе республики, как и остальные российские автономии, в 1990 году объявили о своем государственном суверенитете, уравняв себя в правах с союзными республиками в составе СССР. Но только Татарстан и Чечня после распада СССР отказались подписывать Федеративный договор 1992 года и принимать участие во всенародном принятии ныне действующей Конституции России в 1993-м. Тем не менее в 1994-м президент Татарстана Минтимер Шаймиев и президент России Борис Ельцин заключили бессрочный договор о разграничении полномочий, который на протяжении десяти лет оставался единственным нормативным основанием для взаимоотношений Москвы и Казани. Договор сопровождался целой системой межправительственных соглашений, которые заключались на пять лет и предоставляли республике большой объем эксклюзивных привилегий в экономической, налоговой, военной и других сферах. Соглашения были продлены в 1999 году правительством Евгения Примакова.

В 2000--2002 годах конституция Татарстана под давлением федерального центра в лице Генпрокуратуры была поправлена: в ней появилось ранее отсутствовавшее упоминание о том, что республика относится к Российской Федерации. И строит свои отношения с ней на основе двух Основных законов -- своего и федерального, а также договора о разграничении полномочий. Естественно, после поправок к федеральному законодательству, в 2003-м денонсировавших ранее заключенные договоры центра с субъектами, Татарстан сразу же обеспокоился возобновлением договорных отношений. Центр, который в случае с Казанью сам согласился считать договор элементом конструкции принадлежности республики к федерации, поручил полпреду президента в Приволжском округе начать совместную с Татарстаном работу над проектом, тем более что заключать новые договоры регионам не запрещалось.

Татарстанская рабочая группа изначально пыталась сохранить максимум привилегий, полученных республикой в 1994 году. Но сделать этого не удалось. По новому договору Татарстан вновь имеет право заключать с федерацией межправительственные соглашения в областях, затрагивающих экономические, экологические и культурные особенности республики, но все эти соглашения требуют ратификации в Госдуме. Казань, в частности, намерена оговорить режим использования недр и ежегодно переутверждать ставку налога на добычу полезных ископаемых. Это, однако, не может сравниться с прежним объемом бюджетных преференций. Кроме этого, Татарстан получил ряд символических, хотя и важных, прав: право оказывать помощь татарским этническим общинам за пределами республики, право выдавать желающим жителям специальный вкладыш в российский паспорт с татарстанской символикой и на татарском языке, право требовать от своего президента знания татарского языка наряду с русским.

Большинство экспертов сходятся во мнении, что договор в его окончательной редакции имеет в основном символическое значение и ценен для федерального центра именно тем, что формально венчает юридическую «привязку» Татарстана к РФ. Некоторые наблюдатели склонны даже считать договор жестом в сторону лидера республики Минтимера Шаймиева -- в честь его 70-летия, в обмен на голоса избирателей на предстоящих выборах Госдумы и президента РФ и лояльность при скором подборе преемника, которому предстоит унаследовать пост президента Татарстана. С договором или без, взаимоотношения Москвы и Казани в отличие от бурных 90-х годов регламентируются в основном неформальными соглашениями элит. Именно поэтому другие регионы едва ли встанут в очередь за аналогичными договорами. Да и центру договор формально был необходим лишь в случае с Татарстаном: во втором проблемном случае -- чеченском -- в 2003 году была принята конституция, закрепившая формальную принадлежность сепаратистской республики к России и не требующая (в отличие от чеченских политиков) обязательного заключения договора.

Новый «парад суверенитетов», которого боятся противники договора, скорее всего, ограничится заключением договора с Чечней, которая на год раньше Татарстана начала предлагать проекты разграничения полномочий. Ни один из них не устраивал федеральную власть, и не исключено, что теперь договор с Казанью должен сыграть своеобразную педагогическую роль по отношению к Грозному. Перспективой заключения аналогичного договора на пятничном пленарном заседании Думы поинтересовался и башкирский депутат Михаил Бугера. Представитель президента в палате Александр Косопкин ответил, что «все субъекты равны» и что если Башкирия докажет Москве наличие особенностей, то вполне возможно «соответствующее решение». Депутаты от Башкирии в Госдуме, впрочем, в пятницу проголосовали против договора, чем опечалили спикера Госсовета Татарстана Фарида Мухаметшина.

Противники договора из КПРФ, ЛДПР и других фракций усмотрели мрачную иронию в том, что на ратификации документа настаивала фракция «Единой России», в самом названии которой заключен унитаристский смысл. Но они сначала проиграли бой за то, чтобы снять договор с рассмотрения, а потом и голосование по существу. Договор ратифицирован в единственном чтении. Теперь его должен рассмотреть Совет Федерации, спикер которого Сергей Миронов не скрывает своего негативного отношения к документу. Сенатское голосование назначено на 2 марта. В Казани надеются, что позиция спикера не повредит договору, который еще в ноябре 2006 года одобрил президент.