Владимир Федосеев и БСО открыли новый цикл из четырех концертов -- с четырьмя симфониями и четырьмя инструментальными концертами Брамса в программе, c эпиграфом из Франсуазы Саган («Любите ли вы Брамса?») и заявленной в предисловии робкой надеждой на хоть какое-нибудь исправление человечества: Федосеев предложил публике «позволить себе надеть очки с розовыми стеклами, смягчающими жесткую резкость жизни, или затемненными -- спасающими от холодного искусственного света», чтобы взглянуть на мир с забытым уже романтическим чувством.

Дирижер полагает, что современные люди испытывают острую «тоску по романтизму», даже если сами того не замечают, что они разучились испытывать восторг любви, и в этом смысле на Брамса, «романтичнейшего романтика», и новую концертную монографию (до Брамса уже были Бетховен, Рахманинов, Чайковский) он возлагает большие надежды.

Если цикл из музыки Чайковского проходил по воскресеньям днем, то сумеречному романтику все же достался вечер -- сам Федосеев, желая непременно продолжать дневные концерты, собирающие, по его словам, «удивительную, новую публику», почувствовал, что Брамс все-таки слишком мрачен для дневного исполнения (для «воскресников» сейчас планируются программы духовной музыки).

Тем не менее именно мрачность -- сокрушительная или потайная, но часто остро ощутимая -- осталась за кадром первого концерта цикла. Скрипичный концерт с молодой солисткой филармонии Аленой Баевой, смело заменившей внезапно заболевшего Виктора Третьякова, был исполнен крепко и празднично, Первая симфония -- глубоко, торжественно и откровенно певуче. Федосеев и его музыканты как будто говорили: «В нашем Брамсе нет ничего скрытого, все тайное в нем становится явным».

Можно многое отдать за одно звучание оркестра во вступлении к концерту -- при том, что мягкость, глубина и гибкость звучания, не грубая насыщенность тутти, певучесть струнных, концентрация прозрачности в звучании духовых, органичный баланс и естественность темпов сопровождали игру оркестра весь вечер.

Что касается юной солистки, проявившей завидную крепость духа, звука, артикуляции и пассажей, она играла мощно, очень правильно и даже здраво распределяя в форме пыл (если не атлетизм) и нежную элегию, но хорошо становилось там, где сила уступала гибкости звука и фразы.

Певучесть Брамса, едва ли не славянизированный, текучий и тягучий, пышный и плавный мелодизм, кажется, стал главной федосеевской идеей в этот вечер. И, пожалуй, Первую симфонию исполнители даже немного «перепели», сделав ее густой поток несколько гипертрофированным, закруглив графичные черты фактуры, в которых могут прятаться и нерв, и сумрак. Но того, наверное, требовали и федосеевское слышание, и миссия возврата к романтизму.

В следующих концертах цикла прозвучат Первый фортепианный концерт с Елизаветой Леонской и Вторая симфония (12 февраля), Двойной концерт с Татьяной Гринденко и Александром Князевым и Третья симфония (12 марта) и наконец Второй фортепианный концерт с Фредериком Кемпфом и Четвертая симфония (15 апреля). Раз в месяц до начала настоящей весны БСО будет проводить эти точно выверенные и сильнодействующие (судя по невероятной энергии первого концерта) инъекции романтизма в неромантические времена.

Между тем сам Федосеев, отвлекаясь от высокого, занимается еще и вовсе не романтическими вещами: накануне открытия цикла на пресс-конференции главный дирижер БСО поделился своими сомнениями относительно корректности ситуации, сложившейся сегодня с финансированием российских оркестров. Получивший четыре года назад Президентский грант (наряду с ГАСО, Темиркановским оркестром, Большим и Мариинским театрами) Федосеев полагает, что недавняя идея нового Правительственного гранта (его получили несколько московских оркестров, в том числе НФОР, РНО, «Новая Россия») «девальвирует ценности, запутывает публику в вопросах оценки качества оркестров» и уравнивает уже «состоявшиеся» и, напротив, «еще не состоявшиеся» коллективы.

Если учесть инфляцию, проблему «текучки кадров», от которой только-только и далеко не всем оркестрам удалось избавиться, проблему выбора «грантополучателей» (Федосеев обратил внимание на то, что такие достойные коллективы, как Новосибирский или Екатеринбургский оркестры, грантов не получали, в списке -- только москвичи), то мысль становится понятной. Хотя, судя по реакциям в профессиональном сообществе, та же самая «проблема выбора» была решена неоднозначно еще в первом -- Президентском -- решении.

Дирижер направил личное письмо президенту РФ с предложением индексировать грант и сообщил журналистам, что по тому же адресу направлено еще коллективное письмо, подписанное всеми получателями первого -- Президентского гранта.

Почти каждый из них сегодня по-разному утверждает свой элитарный статус. И БСО в этом смысле вряд ли должен опасаться заново сформулированной (или скорее просто подтвержденной на бумаге) конкурентной ситуации, поскольку профессионализм музыкантов и качество его программ здесь очевидны.