В том, что император Николай II канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, нет ничего удивительного. Сумму причин можно свести к сакраментальному «к тому шло». Удивления достойно иное -- азарт, с которым обсуждалось грядущее решение Собора. Изъяны в нем изыскивали и обсуждали люди, часто крайне далекие от церковных стен. Не скрывающие своего атеизма.

Между тем атеисту (равно католику, мусульманину, иудею, буддисту) в принципе не должно быть дела до того, кого именно прославляет некое стороннее ему сообщество. В советскую пору интеллигенция демонстративно отказывалась обсуждать государственные награды, присужденные писателям, композиторам, актерам и т.д.: «Их премии; кому хотят, тому и дают». Было тут некоторое лукавство, но был и здравый смысл. Сгинувший в дискуссии о канонизации царской семьи. Когда внецерковные люди наставляют иереев и верующих мирян в церковных правилах, это свидетельствует либо об их дикости, либо о желании увязать церковную жизнь с нуждами современной политики. То есть о том самом, в чем и упрекают ревнителей прославления расстрелянного царя.

Всякая канонизация до определенной степени условна (не все святые прославлены, не все прославленные святы). Всякая канонизация в какой-то мере отвечает запросам общества (долгое время все общество было церковным). Свят князь Александр Невский, умевший ладить с Батыем, и свят замученный в орде князь Михаил Черниговский. Святы Иосиф Волоцкий и всю жизнь противодействовавший ему Нил Сорский. То, что атеисту кажется политиканством, для церковного человека -- напряженная проблема. Не снимаемая сколь угодно весомыми аргументами. Благочестие, добрая семейная жизнь, мученическая кончина, стихийно сложившееся почитание царской семьи в Екатеринбургской епархии не отменяют приверженности к сомнительным персонажам, ксенофобии, безответственности в управлении страной, в итоге сорвавшейся в революцию, отречения (государь -- помазанник Божий, именно и только с церковной точки зрения) и вопроса о том, насколько «стихийно» сложилось поклонение царской семье. И наоборот.

Только спорить об этом могут (и должны!) люди, верующие во Христа и его Церковь, стремящиеся оградить ее от «злобы дня», ищущие истины внутри храма. Для остальных в силе пословица: «Не твоя печаль -- чужих детей качать».

Говорят, что нынешняя канонизация -- событие политическое. Это правда. Но если бы Архиерейский Собор принял иное решение, оно тоже было бы политическим. И ответственность за эти малоприятные обертоны текущего момента несет общество в целом. В том числе ярые поборники свободомыслия и «исторической справедливости». Собор решение принял. Насильно молиться новомученику Николаю никого не заставишь. Тем, кто хочет видеть церковь вне политики, не стоит предъявлять ей политические претензии.